Коллектив Мохова - Интернет и идеологические движения в России

сжались и без того ограниченные возможности Интернета как средства демократизации и либерализации общественного сознания (как мы уже сказали подробнее в главе 5);

усилился процесс сращивания националистического дискурса с провластным, что отразилось в возрастании активности проимперски настроенных националистов;

произошло свертывание оппозиционного дискурса в тех узких слоях левых и националистических группировок, которые развивали его в период «Русской зимы», в результате чего левые и национал-демократические силы утратили готовность вести диалог с либеральной частью общества;

радикально ускорился процесс маргинализации и виктимизации либералов и либерализма в пространстве Рунета и общественном мнении.

Важнейшей политической тенденцией, которую мы наблюдали с разных точек зрения, стало доминирование в Рунете на момент весны 2014 г., как и во всем медийном пространстве, неоимперской, шовинистической риторики: именно она стала площадкой единения националистов, левых государственников и лояльных режиму конформистов. Иными словами, новый идеологический союз, созданный вокруг неоимперской идеи, сплотил все антилиберальные силы.

В данной главе мы постараемся обобщить и проинтерпретировать полученные нами материалы с целью выявить общие факторы, способствующие поддержанию и воспроизводству в России имперской риторики в ее связи с демодернизационными процессами: укреплением авторитаризма, мифологизацией общественного сознания, ростом различного рода фобий и т. д. Мы попытаемся показать, каким образом антимодернизационная риторика проявляется, подчас в неожиданных формах, у таких разных идеологических течений, как идеологи политического режима В. Путина и российские либералы. С одной стороны, положение антиимперского меньшинства, сторонников преобразований по европейскому образцу в современной, «посткрымской» России незавидны: их выталкивают из политического и информационного пространства, загоняя в «осажденную крепость» даже в пространстве социальных медиа. Однако, в конечном счете, не играют ли сами российские либералы, открещивающиеся как от режима, так и от поддержавшего его российского общества, по навязанным им правилам — в пользу очередных попыток восстановления имперского порядка?

Российский сегмент Интернета, отражающий в себе социальные процессы современной России, как будто тотально поражен состоянием дежавю. Многим кажется, что призраки непогребенного, неосмысленного прошлого воскрешаются в исторической памяти: настоящее видится повторением «темных» периодов российской истории. Одним видится 1937 год; другим — время «столыпинских галстуков», а третьим — эпоха николаевской реакции после разгрома декабристов в конце 1825 г. Лозунги с плакатов демонстрантов на маршах оппозиции 2011–2012 гг. и заголовки блогов в либеральном сегменте «посткрымского» Рунета напоминают стихи М. Ю. Лермонтова времени торжества идеологии «официальной народности» о «мундирах голубых» и «преданном им народе». Здесь же, в Рунете, еще активнее обсуждаются причины массового одобрения обществом (во всяком случае, респондентами социологических опросов) открытых действий российской власти в Крыму и скрытых действий на Донбассе.

С одной стороны, популярны объяснения с конструктивистских позиций. Например, либерал А. Илларионов, бывший в начале 2000-х советником президента Путина, полагает, что консолидация общества вокруг действий российской власти в условиях негативной экономической конъюнктуры — следствие государственной пропаганды, или активности «информационного спецназа путинского режима»505. Такая точка зрения может быть выражена в радикальной форме; согласно ей, данные социологических опросов, дающие цифру одобрения деятельности Путина в 86 % (сентябрь 2014 г.), напрямую отображают реальность, точнее, «сознание 123 миллионов (86 %) жителей России»506. Другие конструктивисты не соглашаются с подобной интерпретацией. Например, журналист К. Рогов, не отрицающий определяющей роли российской госпропаганды, указывает на эффект сверхбольшинства и возникновение в обществе «спирали молчания»: те, кто выступал за Путина и раньше, стал об этом громче говорить, а противники путинского режима стали скрывать свои убеждения (в том числе путем отказа от участия в социологических опросах)507. Таким образом, социальная реальность сложнее: вряд ли можно приравнять деидеологизированные слои населения, демонстрирующие конформизм в публичном пространстве, к активным «крымнашистам».