Unknown - ab4b35f9-bcc9-4486-85d1-16f2de6a07ad

– Они что, не могли подождать денек-другой?

– Очевидно, нет. Я завтра с ними поговорю и заверю, что мы сделаем все, чтобы

найти им работу где-нибудь в правительстве.

– А что ты будешь делать? – спросила Кристина.

– Черт, даже не знаю. Не могу об этом думать, пока не закончим с похоронами. Нам

двоим, может, еще паре других, нужно будет подождать, пока губернатор не укажет, кто

займет место Джона. Кто бы это ни был, он захочет привести своих людей, и мы поможем

передать дела, а уж потом будем думать, что делать дальше, полагаю.

Кристина выглядела такой грустной и подавленной, что у Ника дрогнуло сердце при

взгляде на нее.

– Почему бы тебе не пойти домой, Крис? На сегодня мы уже ничего не сможем

сделать.

– А что насчет тебя?

– Я тоже скоро пойду.

– Ладно, - вставая, согласилась она. – Увидимся утром.

– Постарайся поспать.

– Если бы.

Ник проводил ее до двери и простился, напоследок крепко обняв, прежде чем пойти

в офис Джона. Если бы не фото друга с племянниками на подоконнике, не было никакого

следа ни его, ни того, что он провел здесь, работая, пять лет. Усаживаясь в кресло Джона,

Ник не был уверен, что хотел найти. Повернувшись к окну, он мог видеть в отдалении

освещенный памятник Вашингтону.

Откинув голову на спинку, Ник пристально смотрел на памятник и наконец позволил

себе сделать то, что ему нужно было весь этот день. Он дал волю слезам.

***

Истощенная после шестнадцатичасового рабочего дня, Сэм появилась дома и

улыбнулась, услышав жужжание инвалидного кресла, на котором отец ехал поздороваться

с ней.

– Привет, пап.

– Что-то поздно сегодня.

– Я на деле О’Коннора.

Не парализованная часть лица приподнялась в улыбке.

– Прям сразу? Фарнсуорт посадил тебя обратно в седло.

Она скинула ботинки и наклонилась поцеловать его в щеку.

– Похоже на то.

Из кухни поздороваться с Сэм вышла Селия, сиделка отца.

– Как, мы готовы пойти в постель, Скип?

Сэм не понравилось возмущение, пробежавшее по способной двигаться стороне

лица отца.

– Давай ступай, пап. Я буду здесь, когда ты закончишь. У меня есть парочка вещей,

по которым я хотела пробежаться с тобой.

– Полагаю, что смогу выкроить для тебя время, – пошутил отец, поворачивая кресло

единственным работающим пальцем и следуя за Селией в спальню, которая раньше была

столовой.

Сэм прошла в кухню и наложила себе тарелку тушеного мяса, которое для нее на

плите оставила Селия. Потом поела стоя, не ощущая вкуса, пока как в кино прокручивала

в голове события дня. При нормальных обстоятельствах Сэм с головой бы погрузилась в

дело. Вертела бы его так и эдак, выискивая мотивы, составляя список подозреваемых.

Однако вместо того она думала о той грусти, которая весь день исходила от Ника. Больше

всего хотелось обнять его и утешить, что вряд ли можно назвать профессиональным

порывом.

Решив, что бессмысленно запихивать в себя еду, она выбросила остатки в мусорное

ведро и, ссутулив плечи, замерла над раковиной. И все еще стояла так, когда в кухню

вошла Селия.

– Он готов.

– Спасибо, Селия.

– Он вроде…

– Что? - немедленно забив тревогу, спросила Сэм.

– Последние несколько дней словно не в себе.

– На следующей неделе стукнет два года.

– Может, и поэтому.

– Не спускай с него глаз.

Селия кивнула в знак согласия.

– Что ты узнала о сенаторе О’Конноре?

– Меньше, чем хотелось бы.

– Такая трагедия, - качая головой, сказала Селия. – Мы не отрывались от новостей

весь день. Какая ужасная потеря.

– Казалось, у парня было все.

– Что-то в нем проглядывало грустное.

– Почему ты так считаешь?

– Ничего особенного. Просто от него исходило что-то такое.

– Никогда не замечала, - призналась Сэм, заинтригованная наблюдениями Селии. И

взяла себе на заметку найти какие-нибудь видеозаписи речей сенатора в зале Сената и

теле-интервью.

– Ступай, поговори с отцом. Он так всегда ждет, когда ты появишься.

– Рагу отличное. Спасибо.

– Рада, что тебе понравилось.

Сэм пошла к отцу в спальню, где он устроился в кровати со шлангом респиратора,

тянувшимся от его горла к стоявшей на полу машине, поддерживающей его дыхание всю

ночь.

– Выглядишь разбитой, – заявил отец. Речь отдавалась грубым стаккато в

респираторе.

– Долгий паршивый денек. – Сэм уселась на стул рядом с больничной койкой и

уперлась ногой в раму под прессованным матрасом, уменьшавшим пролежни. – Но уж