Юлия Флёри - Разреши тебя любить - возвращение к мечте

– Я говорила, что люблю тебя?

– Говорила, но я готов услышать это ещё разок, пока ты не уехала и не оставила меня в гордом одиночестве. – Усмехнулся Даня, отстраняясь, ещё раз погладил мои волосы.

– Попытайся сохранить этот образ в душе, не меняясь снаружи. Стань мягкой, покладистой. Такой, какой ты и являешься на самом деле. Ты хочешь, чтобы он оберегал тебя? Так покажи ему свою слабость. Хочешь, чтобы смотрел, затаив дыхание? Раскройся ему. Всё очень просто. Только никогда не показывай мужу, насколько сильная. Дай шанс быть главным. Быть твоим. Таким, какой он есть.

Я летела в самолёте и пыталась осмыслить последние события своей жизни. За этот год произошло слишком многое, было что-то приятное, было что-то отталкивающее, но одно я приобрела точно: бесценный урок, который учил меня хранить то, что я имею и тщательно оберегать это от воздействий извне. Перед глазами стояла сцена встречи Андрея и Вероники, его первые слова, тогда он назвал её дурой, скрипнул зубами, сделал два резких шага и схватил ошарашенную девушку в охапку, не желая отпускать. Долго целовал и вглядывался в глаза, пытаясь поверить в то, что это действительно она и они действительно вместе. Всё оказалось до банального просто: Ника тогда, перед их расставанием, намекнула на продолжение отношений, а Андрей сначала растерялся, сказал что-то, первое пришедшее в голову, надеясь уже в ближайшем будущем осуществить их общие планы. Только вот, будучи беременной, она по-своему расценила и те слова, и реакцию Андрея, взбрыкнула, вздохнула и решилась. Уже на следующий день на его столе было заявление об уходе, а в устном разговоре девушка заявила, что выходит замуж и уезжает. А Андрей, наученный горьким опытом как раз-таки со мной, не стал удерживать и подписал, не понимая, что подписывает не заявление, а приговор своему счастью. Выяснилось это буквально в первые пять минут общения, а потом была встреча с сыном и, я уверена, более счастливого человека на тот момент не нашлось бы на всей земле.

Через несколько дней после этого знаменательного события началось расследование махинаций Смолова. Он был задержан компетентными органами, я поговорить с ним не успела, но увидела Карину, в глазах которой было столько ненависти, что хватило бы для нового вселенского потопа.

– За что ты меня так ненавидишь? – Спросила я в тот момент.

– За то, что ты родилась! – Выплюнула она. А потом посмотрела на меня, так проникновенно, прям до дрожи пробрала этим взглядом. – Почему? Почему тебе всё, а мне ничего? – Тихо спросила она.

– Потому что я люблю, а ты ненавидишь.

Больше она разговаривать не стала.

Уже гораздо позже, при прохождении психиатрической экспертизы, выяснилось, что девочка росла в постоянном давлении отца, который никак не мог простить мне того, что я выбралась тогда, выкарабкалась и взошла на пьедестал королевой. За то, что у меня был лучший на свете муж, за то, что моё лицо знали все, за то, что я счастлива и успешна. Эти мысли не покидали его всю жизнь, и каждый день он наговаривал Карине, что она должна быть такой же, чтобы он мог гордиться своей девочкой. Говорил, а сам того не понимал, что убивает в ней все чувства. И ничего не могло его удовлетворить: ни красный диплом института, ни успешная карьера. Он всегда хотел большего, мечтал добить меня, уничтожить, и подошёл слишком близко. Думал, что всё рассчитал, когда подкладывал Карину под Игоря, когда сделал её идеально похожей на меня внешне. Она перекрасила волосы, согласилась на несколько пластических операций, и бонусом ко всей этой истории стали её голубые глаза, такие же голубые, как у меня и у отца. В итоге, она не выдержала постоянной гонки со мной, влюбилась в Игоря и, не получив его, возненавидела меня ещё больше, теперь уже не ненавистью отца, а своей собственной. Я могла её понять, но не хотела, поэтому в дальнейшей судьбе участвовать не собиралась. Каждому своё.

Узнав всю эту историю, психологические приёмы отца, поняла, что Игоря давно простила. Пазл сложился, последняя деталь встала идеально. И именно эта деталь стала недостающей в моём понимании его измены. Отец оказался прав, заметив, что моему мужу не хватает меня такой, в которую он влюбился. И вот сейчас, зажимаясь от страха первой встречи, я закрываю глаза, подбираю слова, но понимаю, что, увидев его, сказать мне будет нечего. Я не знаю, как меня примут дети, как я приму их, но надеюсь на лучшее, сжимаю кулачки, моля Бога дать мне шанс всё исправить. Объявили посадку, стюардесса прошлась по рядам, проверяя пристёгнутые ремни безопасности, сказала что-то успокаивающее, думая, что я боюсь полёта, и я попыталась восстановить дыхание.