Former Commissar - Trotsky and the Jews behind the Russian Revolution

Троцкий-Бронштейн, будучи евреем, действующим без угрызений совести в своей радикальной деятельности, очень вероятно был выбран невидимым правительством для пристального изучения, когда тому было немного за двадцать. Только так мы можем объяснить, как он, дилетант в политике, был введён в самые центры революционного движения сразу же как только попал в Лондон.

Связи между Троцким-Бронштейном и силами, стоящими за ним, несомненно укрепились после революции 1905 года. Как фактический лидер санкт-петербургского Совета рабочих, он продемонстрировал своё пренебрежение ко всем ограничениям, когда предложил поднимать преступные группы в кровожадные толпы.

Его яростное противостояние каждой революционной партии, защищавшей бескровные социальные реформы, продемонстрировало, что этот злодей обладал качествами не только умелого разрушителя, но и беспощадного мстителя за все настоящие и мнимые обиды, нанесённые евреям.

С самого начала его карьеры и до настоящего времени Троцкий не переставал настаивать на Мировой Революции. Для него марксизм значит бесконечное преследование каждого, кто придерживается духовной индивидуальности, а социализм - не что иное как создание бюрократии, чтобы диктовать её волю массе бессловесных крепостных.

Его идеал - окружить себя толпой раболепствующих подхалимов, не способных к сопротивлению. Чтобы положение дел стало таким, каждая революция, как Троцкий считает и поныне, должна проводить постоянную резню в отношении нежелательных элементов, никогда не прекращающееся господство террора. Ибо он знает очень хорошо, что только люди, лишённые душ, будут в состоянии адаптироваться к его запросам, и что подавляющее большинство людей всегда будет сражаться до последнего в защиту своей духовной индивидуальности.

Человек такого сорта как Троцкий-Бронштейн далеко пойдёт, если будет поддерживаться большими деньгами; и силы, стоящие за ним, увидели это годы назад. Поэтому нет сомнений, что Троцкий в течение многих лет был их любимым учеником.

Это становится очевидным, когда царское правительство сослало его в Сибирь во второй раз. Едва он был доставлен к месту назначения, как он снова сбежал. Мало того, он поспешил в Санкт-Петербург - местоположение властей, приговоривших его.

С поезда он телеграфировал своей жене, которая встретила его до его прибытия в столицу. Они жили здесь вместе с сообщником Троцкого, врачом Латкинсом из Артиллерийской школы СПб. И всё это лишь спустя несколько недель после того, как он и группа других радикалов были сосланы в Сибирь. Можно недооценивать царскую полицию, но такое наглое поведение было бы невозможным, не будь Троцкий-Бронштейн под определённой защитой. Здесь может быть только один вывод - за ним стояла таинственная и зловещая международная сила.

Он всегда смел в окружении вышестоящих сил, защищающих его. Однако в момент очевидной опасности он всегда находит козла отпущения, обеляя себя ложью и выдуманными оправданиями. Анализ возвращения Троцкого из его второй ссылки позволяет подозревать его арест не более чем уловкой; он бы никогда не предстал перед судом, если бы силы, стоящие за ним, не искали способа повысить его престиж, сделав из него узника царизма во второй раз. Его влияние в революционных кругах сразу бы возросло; мировое еврейство симпатизировало бы еврею, который был так счастливо спасён.

То, что Троцкий стал реальной силой в европейских подрывных движениях, становится очевидным после того, как он покинул Россию во второй раз. Свободно он проехал всю Европу, отчитывая и порицая старых опытных рабочих-социалистов по всему континенту. В то же время он печатался во влиятельных российских и европейских газетах и периодических изданиях.

Разразившаяся Мировая война застала его в Австрии. Полиция, вместо того, чтобы задержать его вместе с остальными российскими гражданами, предупредила его о необходимости покинуть страну как можно скорее. Он отправился в Париж, оставив библиотеку и много революционных рукописей. Всё это, вместо того, чтобы быть уничтоженным, было сохранено и позже возвращено ему после того, как он стал силой в Советском правительстве.

Во время своего пребывания в Париже, он обосновался в редакции русской газеты "Наше слово", вытеснив социалиста Мартова ( урождённый еврей Цедербаум ). Отсюда он отправился в Циммервальд в Швейцарии, где Третий Коммунистический Интернационал скоро начал обретать свои формы.