Unknown

- Что там говорит этот вояка рядом с тобой? Я по-вашему не понимаю…

- Это неважно. – Четко произнес я на общегалактическом.

Жаль, что нельзя отключить внешнюю связь – Шигапов начнет подозревать меня в… да в чем угодно начнет подозревать. Вплоть до измены. А он, как ни крути, здесь самый старший офицер.

И так смотрит с прищуром – подозрительным таким...

- Как там капитан Шодай? – Быстро спросил я. – Это он принял решение прыгнуть сюда?

- Ему не до решений. У капитана что-то там с сердцем. Аварийщики уложили его в робот-реаниматор, говорят, оклемается только через трое суток. Да и потом нужно будет к хорошему врачу. Наш-то погиб, там, на совещании. А твоя капитанша Гайрутдин…

Шигапов скривился, пробормотал:

- Уже и твоя? Ну-ну…

- Вполне в форме. Рвется сюда. Но она не с флота, и я велел ребятам в рубку её не пускать…

- Она же из вашей безопасности. – Изумился я.

- Сплетничаем, младлей? – Ехидно вклинился сбоку Шигапов. – Самое время.

- И что? – Вейдул нахмурился, одарив каплея недовольным взглядом. – Где была та безопасность, когда Квангус разнесли на атомы? У меня теперь нет ни дома, ни планеты. Даже флота, на котором я служил, не осталось! Все, что у меня есть – этот корабль. И ни одна бабенка им командовать не будет. Её власть на этом корабле кончилась…

Да это же бунт, подумал я. Неподчинение старшему по званию, да ещё и офицеру безопасности. Мятеж на корабле, в боевых условиях…

Вейдул на экране сказал:

- Последний приказ мы получили от адмирала Енрикея. Он приказывал нам идти к Рунове. Конечно, капитан Шодай был против… но я просмотрел запись совещания в отсеке. Все мы посмотрели. Уж не знаю, повезло или не повезло тем, кто был в отсеке, но дверь в него в момент попадания оказалась закрыта. Тайна офицерского собрания.

Он скороговоркой добавил ещё что-то, чего я не понял. Лицо у него при этом было одухотворенно-мрачное – и я понял, что унтер-кон высказал на более привычном ему языке все, что он думает про эту самую тайну. И про господ офицеров заодно.

Бунт на корабле обретал все более явные очертания. Пункт шестой из Устава руновского Космофлота – мятеж в открытом космосе приравнивается к измене и дезертирству в бою. Капитан корабля или офицер, его замещающий, имеют право казнить мятежников без суда и следствия, на месте, тем оружием или способами, который имеются у них в распоряжении…

Да, но капитан Шодай в реаниматоре и очнется не скоро. Те немногие офицеры, что выжили, навряд ли представляют какую-то силу – по сравнению с остальным экипажем…

- Так что умирать там начали не сразу. – Заявил Вейдул. – Потом, когда воздух начал уходить через вентиляционные решетки, один из офицеров додумался закрыть их подручными материалами. Утечка замедлилась, но полной герметизации не получилось. Кто-то вспомнил, что рядом переходник к коммуникациям, с аварийной укладкой и масками. Стену они пробили всей толпой – ну, те, кто ещё на ногах держался. Потом началась заваруха. Капитан Шодай… у него оказался с собой импульсник. Он обеспечил маску себе и своему старшему помощнику. Оставшиеся четырнадцать… ну, пять офицеров вместе с тем связистом добились, чтобы все остальные маски отдали женщинам. Сами, понятно, задохнулись…

Да, трудно будет капитану Шодаю после этого добиться того, чтобы его слушали…

- Если помощник капитана жив, он должен принять на себя командование. – Подсказал Шигапов, все ещё стоявший возле моего ложемента.

- Навряд ли ему будут подчиняться после такого. – Ответил я на руновском. И добавил запоздало: – Господин каплей.

- Мы тут посовещались и решили, что желания капитана Шодая нам теперь побоку. – Сказал Вейдул. – Идем к Рунове.

Где их может ждать суд. Пусть Квангуса – и его военного трибунала – уже не существует, но капитан Шодай может пожаловаться в Межсистемную полицию. Хотя…

Мятежный экипаж может ждать суд – а может и не ждать. Было одно решение… которое, что примечательно, сразу снимало все наши проблемы. Уберегало Вейдула и его товарищей от обвинений, а нам обеспечивало их безоговорочную помощь при спасении наших.

И снимало с меня самого груз ответственности. До сих пор Вейдул обращался напрямую ко мне, настойчиво не замечая каплея – и то, что я отвечал ему, по всем законам, и руновским, и межсистемным, уже могло считаться поддержкой мятежа. А то и открытым подстрекательством к нему. Если же я попробую отдать приказ – соучастие в мятеже, как минимум…