Unknown - i c5e6d7b80dc3c6db

к моей лодке.

Одиннадцать лет назад

Моя мать пела на кухне. Это всегда было плохим знаком. Я остановился в дверях в

защищающем жесте вытянул руки перед Эдди. Это был рефлекс. Словно моя мать могла

услышать нас и прибежать как сумасшедшая, чтобы наброситься на нас. Я знал что это не

произойдет, но я также хотел подготовить назад к тому, что это могло означать. Пение моей

матери означало, что она счастлива и обычно это означало, что она думала, мой отец приедет

домой пораньше к ужину.

Мой отец никогда не приходил домой к ужину. Он не делал это последние четыре года,

с тех пор как стал спать со своей секретаршей. Даже теперь, когда у него с той женщиной

был ребенок и он большинство ночей проводил с другой семьей, моя мать по прежнему

претворялась, что этой проблемы не было.

Я заметил пустую бутылку из под текилы на журнальном столике и посмотрел на

Эдди, которая тоже смотрела на нее. Это однозначно был еще один плохой знак. Моя мать

ведущая себя, как сумасшедшая, это одно. А моя мать пьяная в стельку, совсем другое.

 Иди в свою комнату и запри дверь, - прошептал я ей.

Она посмотрела на меня своими огромными глазами. В них был страх, но также в них

была решимость. Она покачала головой. - Я не оставлю тебя наедине с ней Если я запрусь в

комнате, ты знаешь, она придет за мной и ты будешь бороться с ней, и в итоге она ударит

тебя.

Сейчас я был выше и сильнее своей матери. Мне не было больно,когда она била меня.

Но то что она била Эдди, могло сломать малышку. Я больше никогда не позволю этому

случиться. Когда я сделал ошибку, оставшись в школе после занятий, чтобы попытаться

попасть в баскетбольную команду, Эдди пришлось пойти домой, где была моя пьяная мать. И

все закончилось ее сломанным запястьем. Я все еще не простил себя за это.

 Мне не больно, когда она бьет меня. Но я не позволю ей причинить боль тебе, -

тихо сказал я. Я не хотел чтобы она нас услышала. Я хотел чтобы сначала Эдди

заперлась и была в безопасности.

Она наконец то вздохнула сдаваясь и кивнула. - Ладно. Но если она начнет нападать на

тебя, я выйду.

 Нет, Эдди, пожалуйста. Ради меня, оставайся там. Если придется, я сделаю ей

больно, - я не хотел причинять боль моей матери. Я ненавидел ее за то, как она

обращалась с Эдди. Я ненавидел ее за то, что она не могла быть нормальной

матерью. Но я не хотел причинять ей физическую боль. Я просто хотел убрать нас

подальше от нее. Я также знал, что если я причиню ей боль она заставит меня

заплатить за это, отправив Эдди назад. Без меня, у Эдди никого не будет, кто мог

бы защитить ее в следующий раз. Я должен держать ее в безопасности.

 Я люблю тебя, - прошептала она мне, с глазами полными не пролитых слез.

В последнее время мы часто говорили это друг другу, хотя я думал, что для нее эти

слова означают совсем другое. Я был влюблен в Эдди, но она не чувствовала ко мне тоже

самое. Она никогда не флиртовала и не пыталась привлечь мое внимание, как делали это

другие девочки. И я ничего не мог с этим поделать. В какой то момент из лучшего друга, она

стала для меня человеком, с которым я хотел провести вечность. Мы были молоды, но

дерьмо с которым мне приходилось сталкиваться, заставило меня очень быстро повзрослеть.

Мы оба быстро повзрослели. Я знал, что я чувствую. Эдди владела мной. Она просто не

понимала этого.

 Я тоже тебя люблю, - ответил я, затем кивнул головой на ступеньки ведущие

наверх к нашим комнатам. - Теперь иди. Я справлюсь с ней. Ты оставайся там и

запрись.

Эдди в последний раз одарила меня умоляющим взглядом, но я указал на лестницу,

твердый в своем решении. Наконец, она развернулась и молча направилась в свою спальню, которая когда-то была небольшим кабинетом моего отца. У нас была еще одна гостевая

комната, которую могли отдать Эдди, но моя мама поселила ее в самой маленькой комнате в

доме. Я часто думал, было ли это потому, что это комната находилась дальше всего от моей.

Когда за ней закрылась дверь и она заперла ее изнутри, я направился на кухню, чтобы

встретиться с моей пьяной и ненормальной матерью.

Волосы моей матери были вымыты и заново уложены. На ней был надет сарафан и

туфли на шпильках, пока она что-то перемешивала на плите. Слева от нее на баре стояла еще

одна бутылка текилы, а рядом с ней бокал полный ликера. Она пела какую то старую песню, по ее словам это была песня ее и отца. Я знал, сегодняшний вечер будет один из худших.