Шведов Михайлович - гадь городу

стёртых зубов.

-- Допил свой чаёк и не поперхнулся, унтерменш?

Тогда пошли в залу, я покажу тебе кой-чего.

Сегодня Долбаненко был без пистолета. Он

незаметным движением расстегнул бушлат и кожаный

держак для резиновой дубинки на поясе. Дед провёл

участкового в большую комнату, отделанную дубовыми

панелями. Дубовыми панелями в старину укрывали стены

только в кабинете первого секретаря обкома партии. А дед

хвастался, что у него двери с косяками и притолоками даже

подоконники с оконными переплётами были из дуба. Для

безопасности он красил двери, окна и настенные панели

масляной краской, чтобы не вызывать лишних вопросов у

контролирующих органов.

На одной их панелей был красный крест. Эта была

аптечка. Дед открыл её, просунул в боковую нишу руку

почти до плеча и вытащил фотоальбом.

-- Полюбуйся. Вот я в девятнадцать лет.

-- Разве это форма жолнера Войска Польского?

-- Угадай.

-- Вермахт?

-- Рядовой эсэсман.

-- Но как можно из Минской области поступить на

службу в СС?

-- Я родился в Силезии. А вырос в той части Минской

области, которая входила в Польшу. В августе 1939 я

приехал на родину навестить родню. Силезия тогда была

Германией.

-- И ты добровольцем подался в СС после нападения

Германии на Польшу?

-- Ещё до нападения.

Михаил Харитонов: «Долг»

9

-- Как? Немцы поляков считали неполноценными

ублюдками, а белорусов тем более.

-- Мне дал рекомендацию крайсляйтер гитлерюгенда,

мой дружок ещё с сопливого детства.

Дед полистал альбом.

-- А здесь я уже унтершарфюрер. После сдачи

Белоруссии немцами было принято решение о создании

польских частей в составе вермахта, а из добровольцев-

поляков формировали «легион Белого Орла». Вступившим

в легион гарантировали денежное и иное довольствие по

нормам снабжения солдат вермахта. Я был инструктором. А

потом меня перекинули на формирование 30-й ваффен-

гренадерской дивизия СС, ещё её называли Белорусская №

1.

-- Унтершарфюрер – это капитан?

-- Сержант. Может, и чуть меньше по важности, но не

ниже капрала

-- Зачем формировать дивизию, если близок

заведомый проигрыш в войне?

-- Для будущей победы.

-- Над кем?

-- Да над русскими же!

-- Проще было тебе сдаться, дед. Рядовой состав СС

и унтеров считали военнопленными, а не военными

преступниками.

-- Нашлись люди поумнее тебя. Организовали мне

встречу с польскими партизанами. Сочинили официальную

легенду моей борьбы в рядах антифашистского подполья с

описанием героизма, проявленного в бою с фашистами.

Никакой липы – все подписи и печати были настоящими.

-- Кто же такое подписывал?

-- Люди, умевшие видеть далеко за горизонтом

Михаил Харитонов: «Долг»

10

современности. Они знали, что рано или поздно немцы,

поляки, болгары и остальные славяне будут воевать в

одном окопе против русских. Русских они заставили

простить фашистское прошлое соседям, даже молдаванам.

И разве мы не победили русских сейчас? Разве Россия не

на последнем издыхании.

-- Не совсем пока что, дед.

-- Стрелки часов на Спасской башне Кремля

показывают без пяти минут конец русской истории.

-- На веру не приму, но подумаю, дед... Лучше скажи

как ты оказался орденоносцем и ветераном войны

-- Первого апреля вступил в Красную... тогда уже

Советскую армию и дошёл с боями до самого Берлина.

-- И ты ещё скажешь, что не замарался кровью

расстрелянных евреев и партизан?

-- Ты как себе представляешь эсэсовца, придурок! –

злобно усмехнулся дед.

-- А как же бдительность НКВД и СМЕРШ?

-- Люди, глядевшие дальше горизонта современности,

служили и там и там. А красивый ужастик про Тоньку-

пулемётчицу опубликовали через двадцать лет после войны

для доказательства бдительности карательных органов.

-- А что было потом?

-- Демобилизация, вступление в компартию,

исторический факультет университета. После окончания я

приступил к выполнению своего главного боевого задания –

преподаванию истории в школе.

4

-- Боевое задание у классной доски?

-- История – самое непобедимое оружие. Кто знает

историю, тот вооружен против своих врагов. Представь

себе, деревенские школьники ещё долго после войны

Михаил Харитонов: «Долг»

11

называли себя русскими. Я призван был отколоть их от