Это, оказывается, персидский ресторан. На этот раз мы сидим под навесом из виноградной лозы. Я чувствую аромат мяса на гриле и понимаю, как сильно проголодалась. На столе перед нами бутылочка охлажденного белого вина, вкусный салат из свежих овощей и зелени, тарелка с хумусом и несколько горячих хлебных лепешек прямо из печки. Все выглядит замечательно, и мы оба жадно приступаем к еде. Я практически сыта к тому времени, как приносят основные блюда: ароматную баранину на гриле, еще один невероятно легий салат и рис, который, хоть и выглядит очень просто, но на вкус просто фантастический: сладкий и солоноватый одновременно. За ужином наш разговор становится немного более личным. Я рассказала Доминику о моих братьях и родителях, о том, каково было расти в нашем маленьком городке, и почему меня тянуло к истории искусства. Оказалось, что Доминик единственный ребенок в семье, и он описал, что значит воспитываться в окружении слуг и нянек. В возникшей атмосфере совместных признаний, казалось естественным, рассказать ему немного об Адаме. Не много - я не упоминала ту страшную ночь и отвратительное зрелище Адама и Ханны вместе - но достаточно, чтобы он понял, что мои первые серьезные отношения недавно закончились. - Это болезненное время, - говорит он мягко. - Один из тех печальных периодов, через которые каждый должен пройти в своей жизни. Хоть сейчас и кажется, что наступил конец света, но все наладится, я обещаю. Я смотрю на него. Вино и упоительно прекрасный вечер прибавили мне храбрости: - У тебя было также, когда вы разошлись с Ванессой? Он вздрагивает, а потом натянуто смеется: - Ну... у нас было по-другому. Мы не были друг для друга первой любовью, или детской любовью, или как еще ты это называешь. Я опираюсь на стол и наклоняюсь к нему: - Но ты порвал с ней? На лице Доминика снова появляется знакомая уже, хотя на этот раз слабая, отчужденность: - Это было совместное решение. Мы поняли, что нам будет лучше оставаться друзьями. - То есть... вы разлюбили друг друга? - Оказалось, что мы не так...совместимы...как думали. Я хмурюсь. Что это значит? - У нас были разные потребности. - Доминик оглядывается на официанта через плечо и жестом просит принести счет. - На самом деле нет никакой большой истории. Теперь мы друзья, вот и все. Я понимаю, что он слегка раздражен, и последнее, что я бы хотела сейчас - это испортить наш уютный, почти романтический вечер. - Окей, - я думаю, как бы сменить тему. - Ой, а я сегодня нашла работу. - Серьезно? - он выглядит заинтересованным. - Угу, - и я рассказываю ему о Галерее Райдинг Хорс, и он явно рад за меня. - Это здорово, Бет! Такого рода работу трудно получить, конкуренция слишком велика. То есть теперь ты будешь занята? - Больше не смогу валяться в саду, - говорю я с притворным отчаянием, - во всяком случае, не в рабочее время. - Уверен, что и на развлечения найдется время, - произносит он, приподнимая темную бровь. В его глазах мерцают огоньки. Прежде чем я успеваю спросить, что он имел в виду, появляется официант со счетом. Доминик оплачивает его, отмахиваясь от протянутой мной дебетовой карты. Уже почти стемнело, когда мы возвращаемся назад на Рэндольф Гарденс. Воздух насыщен ароматом летней городской ночи: благоуханием цветов, запахом охлаждающегося асфальта, сухой дневной пыли, поднятой легким вечерним ветерком. Я чувствую себя счастливой. Мой взгляд скользит в сторону Доминика. Интересно, он чувствует себя таким же счастливым, как и я? Полагаю, ему ничего для этого не мешает. Это просто ужин с девушкой, приехавшей на лето, который позволяет немного отвлечься от управления хедж-фондом, или чем он там занимается. В глубине души я бы хотела, чтобы это было не так. Однако я не хочу обнадеживаться. Когда мы приближаемся к дому, атмосфера между нами накаляется. Все же возвращаться вместе домой после прекрасного ужина и вина так романтично. Такой вечер обязательно должен закончиться... Я с трудом осмеливаюсь даже думать об этом. Поцелуем. Он свободен, он сам об этом сказал. И он натурал, ведь он гулял с Ванессой. И... уверена, не я одна ощущаю химию между нами? Мы подошли к Рэндольф Гарденс. Доминик останавливается у основания лестницы. Я стою рядом с ним. Если мы переступим порог, то ничего уже не произойдет. Внутри сидит зорко следящий за всеми портье, что, само собой, испортит спонтанные полуночные объятия. Я повернулась, чтобы взглянуть на Доминика. Мое лицо запрокинуто прямо напротив его. Легкий ветерок нежно играет прядями моих волос. Сейчас, сейчас, призываю я, отчаянно желая, чтобы эти прекрасные губы прикоснулись к моим.
Читать дальше
