Николай Фокин - М Ы Р О Д И Л И СЬ И Ж И Л И Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

обманывая себя и родных, отец настойчиво искал, находил и старался

выполнить “срочное”, “важное” дело.. Может, оно и не было нужно, но в

те минуты казалось ”вечному работнику” крайне необходимым нашей

семье.. Выполненное дело успокаивало отца...И он тогда вновь радостно

смотрел на свою жизнь, уверенный в том, что “все в ней обязательно

будет хорошо...”

У мамы - высокое артериальное давление с частыми, пугающими ее

головными болями и большей (по длительности), чем у отца, непривычной

физической слабостью. Раньше, в 50 - 60- е годы, преодолевая очередной

приступ болезни, мама не позволяла себе расслабляться, перемогала

неожиданно возникшие страхи и трудности. Потомственная уралка,

вечная работница в доме, она не могла и не хотела признавать себя

больной и беспомощной. Иногда, оставаясь одна в доме, :задавала себе

простые вопросы, ответы на которые знала заранее: “А кто будет без меня

готовить обед и кормить семью? Топить печку?.. Следить за порядком в

избе?..” Мама всегда полагала, что такими делами может и должна

заниматься только она одна . Дочь и сноха должны лишь исполнять - по ее

советам и под ее наблюдением: “Ведь они совсем не умеют поддерживать

порядок и чистоту в комнатах так, как надо...” Вот и “крутилась” мама

весь день, с утра до вечера, с трудом, но все же выполняла все

необходимое дому и семье...

.... Так было раньше, на протяжении многих лет. Теперь привычная

жизнь в доме менялись: в середине дня мама должна была обязательно

отдыхать два - три часа, чтобы к вечеру чувствовать себя по - прежнему

якобы здоровой и сильной и заниматься привычными домашними делами..

Волевым усилием, преодолевая головокружение и общую слабость, она

поднималась с кушетки.

Но пунцово красные щеки, тусклые глаза, припухшие губы,

прерывистое, тяжелое дыхание - все говорило об очередном “остром”

382

приступе болезни. Мама пыталась обмануть себя:, не желая признавать

болезнь и подчиняться ей. Способ “самостоятельного” лечения - отдыха

и самообмана с “возвращением” здоровья действовал положительно, но

лишь на короткое время. Затем вновь возникало ощущение физической

усталости... .

Здоровье родителей требовало иного - постоянного внимания врачей и

серьезного лечения. Но мама и особенно отец, соглашаясь на встречи с

медиками и внимательно выслушивая их советы, почему - то не всегда

соглашались принимать нужные лекарства. Даже тогда, когда чувствовали

приближение (обострение) болезни, спокойно говорили (себе?.. дочери?..

сыновьям?..): “ Нынче не до докторов. Обойдется... Полежим , отдохнем -

и будем здоровыми...”

Родители серьезно никогда не лечились. Они “просто отдыхали” в

середине трудового дня. Такого “лекарства”, по их мнению, было

достаточно, чтобы чувствовать себя здоровым.. На вопросы детей, почему

они отказываются по - настоящему лечиться, когда начнут серьезно

“заниматься собой”, отвечали вопросом, в котором уже содержался ответ:

”Кто, кроме нас, все во дворе, в доме, на бахчах сделает?...”

Отношение отца (но не мамы) к болезням детей - подростков было

приблизительно таким же, как его взгляд на свое нездоровье: “... Хворать

не следует... Вы все - здоровые парни, и нечего говорить о каких - то там

хворях - болезнях...Кому они нужны, эти ваши бестолковые, пустые

разговоры?.. Дело надо исполнять, а не болтать языком...”

Невольно вспоминается, как я болел и “лечился” летом 43-го года.

Жил - один - на бахче. Болел малярией - “лихорадкой” ( в Уральске она

тогда превратилась в настоящую эпидемию) и с большим трудом

переносил ее холодно - жаркие приступы. Они обычно начинались в

полдень. Меня буквально всего трясло, бросало то в жар, то в холод. В

темной, прохладной лачужке мне становилось невыносимо плохо. Я

выходил “на волю”, ложился на землю под яркие, жгучие солнечные лучи.

Старый полушубок служил мне и матрасом, и одеялом. Дрожа, я то

засыпал, то терял сознание. Через час - полтора, беспомощный, мокрый от

пота, поднимался и сразу заставлял себя выполнять знакомую работу. Я

знал, что никто, кроме меня, ее не выполнит. И поэтому не надо думать о

болезни и жаловаться, но следует заниматься “серьезным делом”. Отец,

приехавший на бахчу, не станет слушать объяснения, почему я не сделал

необходимое... И мои “печальные слова” он не станет принимать всерьез...