Николай Фокин - М Ы Р О Д И Л И СЬ И Ж И Л И Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

в начале 50-х стал я, женившись не по “правилам” и покинув дом без

разрешения и согласия родителей. Именно с меня был “особый спрос” за

все постепенно меняющееся в семье, а не с сестры, которая, “как

положено”, оставила родной дом, выйдя замуж.. Так думали мои

родители, беспокойно, с болью в душе наблюдая за той “новой” жизнью,

которая все громче заявляла о себе рядом с ними. Отец не мог

примириться с ней... Он пытался найти некоторое успокоение в

воспоминаниях о прошлом, когда дети были малыми и послушными, - и не

находил: ведь теперь- все по - другому, совсем не так, как хотелось бы

старому уральцу...

Отношения между родителями (точнее- отцом ) и взрослыми детьми с

годами становились более трудными и сложными, чем прежде. Наверное,

всем членам семьи следовало привыкать к новым, раньше незнакомым

домашним “порядкам”, которые не могли не возникнуть после женитьбы

Владимира: ведь в сохранявшей некоторые традиции казачьей семье

появился новый человек с иными привычками и желаниями. Людмила,

273

хорошо знавшая будущего мужа, не была знакома с нашими родителями и

жизнью в небольшом доме. Теперь же молодой женщине приходилось не

только наблюдать и изучать, но и принимать некоторые новые,

совершенно неизвестные ей “правила” и требования. Явно устаревшие и

ненужные, по ее мнению, и потому не всегда выполнимые.....

После свадьбы старшего сына повторилось известное по замужеству

Шуры: домашнее переселение: новой семье “отдали” горницу... По просьбе

Владимира, мама согласилась перенести иконы в спальню. Выполнила

желание сына спокойно, понимая, что т а к н а д о с д е л а т ь, но

неохотно (“против души”). Ведь после отъезда дочери мама всегда

молилась в тихой комнате, закрыв дверь и оставаясь наедине с Матерью

Божией. Молиться в маленькой, открытой спальне было трудно: мама не

хотела и не привыкла исполнять обряд “на виду у домашних.” Во время

отсутствия Владимира и Люси она заходила в горницу: наверное, хотела

убедиться, что в ней сохранились привычные порядок и чистота. И еще

раз с болью в сердце смотрела на молодого и живого Гриню: в его смерть

она по - прежнему не хотела верить, надеялась, что старший сын

обязательно “когда - нибудь объявится”...

...Как всегда, в трудном положении оказался самый молодой в семье -

Костя... Его жизнь вновь превратилась в “неустроенную”, “странную”,

даже несколько “загадочную”. Взрослый человек (20 лет), он вновь остался

без определенного места в доме, необходимого для работы и отдыха. Но,

обладая мягким, добродушным, приветливым и спокойным характером,

“младшенький” брат терпеливо переносил неприятности быта и никогда

открыто не выражал своего недовольства теснотой и неудобствами. Он не

видел в них ничего обидного(для себя). Кажется, привык уступать

старшим.. Но только - близким родственникам и только - дома. В общении

с “чужими” Костя был совершенно самостоятелен и тверд и не уступал

им, если был уверен в своей правоте

Как прежде, Костя проводил многие часы в стенах института, порою

вызывая у отца непонимание и обиду. ”Тебя там чем - то сладким кормят,

что ты домой не торопишься?.. Или девчонки - студентки держат?.. ” -

спрашивал отец..

Младшего моего брата девушки тогда как будто не интересовали..

Впрочем, кто знает? Может, он не хотел никого посвящать в тайны своих

встреч - свиданий? Костя обычно часто разговаривал со старым другом,

веселым, энергичным Ефимом, который всегда знал “последние новости”

городской и институтской жизни и охотно передавал их слушателям... Или

забавлялся со штангой и гирей - в спортивном зале.. Но, пожалуй, более

вероятной была иная причина задержки брата в институте: он, как и другие

студенты, готовился к экзаменам, проводя долгие часы в кабинетах и

лаборатории...

274

3

Отец, как и прежде, чрезвычайно болезненно воспринимал тот факт,

что его дети стали “другими”, “неизвестно какими”. Он обижался, упрекая

нас в том, что мы равнодушно относимся к его “хозяйственным “ советам

и заботам о картошке и сенокосе: “Словно чужие в доме стали... Вроде вам

ничего не надо...Совсем не думаете, что одному тяжело...Но без своей

картошки не прожить...Да и корову надо чем - то кормить...И кто все это

будет делать?..” Иногда с нескрываемой иронией добавлял: “Как же?!.. Вы

теперь ученые...У вас будет чистая работа...Вам срамно копаться в земле, а