Клэр Шеридан - Из Лондона в Москву

Мы с МакДермотом организовали прощальный ужин. Присутствовали адмирал Хьюз, Кёхлер, Филипп Гибс и Зиновий Пешков, Блоссом, госпожа Уайт и Лопухова. Адмирал, присоединившийся к нашей компании в последнюю минуту, оказался очень приятным человеком. Не перестаю восхищаться его тактом и обходительностью. Несколько раз я была свидетельницей, как адмирал правильно находил подход к людям. Например, он сам представился Зиновию Пешкову и, делая комплимент твидовому костюму Зиновию Пешкова.

Во время ужина официант, внешне очень похожий на адмирала Beatty, и грудь которого была увешана наградами, спросил нашего адмирала, что он предпочитает из вин. Адмирал Хьюз посмотрел на официанта, затем перевёл взгляд на обилие медалей и произнёс: «По своим наградам вы ничуть не уступаете мне, и при этом вы спрашиваете, что я буду пить!». Все весело рассмеялись.

Слева направо – МакДермот; Зиновий Пешков, сын Максима Горького; Дик Шеридан; Хуго Кёхлер, морской офицер США; Филип Гиббс; мисс Форбс Робертсон, дочь сэра Джонстонa Форбс Робертсона, актера; мадам Лидия Лопухова, выдающаяся русская балерина; Клэр Шеридан; адмирал Хьюз

30 января. Нью-Йорк.

В шесть утра нас разбудил протяжный гудок. Спать дольше уже не представлялось возможным. В семь тридцать предстоял медицинский осмотр, а затем с адмиралом Хьюзом и Кёхлером мы отправились на завтрак.

Мрачное утро, дождливое и холодное, как будто мы подходили к берегам Англии. Миниатюрная Лопухова и я, держась за руки, стояли в очереди на паспортный контроль. Это долгая процедура. Многие на борту считали, что у меня возникнут здесь затруднения, и Кёхлер даже пообещал находиться рядом, если мне понадобится помощь. Очень мило с его стороны: ради нас ему предстояло медленно тянувшееся, скучное ожидание. Без задержки и помех я прошла паспортный контроль, и остаток времени провела в окружении журналистов. Ещё с верхней палубы я увидела скопление фотоаппаратов и камер. Держа Дика за руку, я стала спускаться по трапу. Внезапно рядом оказался Кёхлер, рассмеялся и подхватил Дика, помогая нам сойти.

Во время ланча к нам подошёл и представился господин Ли Кидик. Меня ждал настоящий сюрприз. Я опасалась встретить напористого и безрассудного человека, а он оказался таким приветливым и симпатичным! Под его подстрекательством за чашкой кофе мне пришлось давать длительное интервью представителю «New York Times». Эта газета любезно предложила опубликовать часть моего дневника, и я испытывала чувство благодарности к этому издательству. Но сотрудник «New York Times» показался мне автоматом в человеческом облике, не способным на проявления эмоций. Возникло ощущение, что говоришь с неодушевлённым предметом: совершенно отсутствовала реакция. За всё время он ни разу не улыбнулся, и ничем не проникся. Я очень старалась, но, кажется, безуспешно.

Наконец-то, мы на берегу. К половине четвёртого наступило настоящее столпотворение: проходили таможенный контроль. Но у меня не возникло осложнений, благодаря трём или четырём любезным сотрудникам таможни, один из которых представлял «Cunard Line». В какой-то момент мне понадобилась помощь. Конечно, она не замедлила явиться. Кёхлер занялся Диком и увёл его обратно на пароход, подальше от этого хаоса. Дик, обожавший этого мужественного морского офицера, с радостью подчинился. И снова, невозможно словами выразить чувство благодарности за заботу и терпение моих друзей.

Наконец, наша большая компания ехала в направлении отеля «Билтмор». Кёхлер на весь вечер забрал с собой Дика, давая мне возможность глубокомысленно побеседовать с четырьмя журналистами за чашечкой чая! Господи Кидик попросил свою секретаршу оказывать мне всяческую помощь. Она производит очень хорошее впечатление и будет сопровождать меня в поездках. Это ощутимая помощь. В восемь вечера я освободилась, и Кёхлер пригласил меня на ужин в Ритц, где впервые за весь день нам удалось поговорить в спокойной обстановке. Он с восторгом пересказывал мне забавные замечания Дика о Нью-Йорке. Один раз Дик спросил, почему на крышах небоскрёбов нет дымовых труб. Действительно, почему? Теперь придётся над этим задуматься! Дику очень понравились светящиеся рекламы, и он сделал вывод, что они помогают в освещении улиц!

В двенадцатом часу Кёхлер проводил меня до гостиницы. Дежурные администраторши, занявшие позиции за столами в конце каждого коридора, встретили нас осуждающими взглядами. Чувствуешь, как эти суровые дамы ведут учёт, наблюдая за перемещением публики, замечая, кто зашёл, в котором часу, как долго пробыл в номере. Кёхлеру надо было успеть на ночной поезд в Вашингтон. Сколько дьявольского удовольствия можно получить, подсматривая за другими! Часовой Троцкого с заряженной винтовкой не идёт ни в какое сравнение! Он даже не вызывал у меня чувство протеста или страха. Женщины на посту – ужасное явление, а их книга учёта прихода и ухода хуже любого штыка!