Клэр Шеридан - Из Лондона в Москву

Один случай сильно рассмешил меня. Я заставила Вандерлипа помочь на улице женщине поднести её ношу до самого дома. Хрупкая, прилично одетая женщина, утомлённая долгой ходьбой по булыжной мостовой, с трудом несла свою корзину. Я бы помогла ей сама, не окажись рядом со мной мужчины. Вандерлип выглядел настоящим джентльменом, и поэтому я подумала, что он просто обязан оказать даме помощь. Литвинова позабавила эта история, по его мнению, Вандерлип смог бы обеспечить себя работой на этом поприще.

Однажды Вандерлип с большой горечью поведал мне, что его знакомая, миниатюрная женщина «из бывших», а теперь стенографистка, получила повестку, обязывающую её явиться на уборку улиц от снега.

- Ужасно, - прокомментировал он.

- Почему ужасно? – спросила я.

- Ужасно, что женщина, хорошего происхождения, не привыкшая к ручному труду, должна разгребать снежные заносы.

- Но, - заспорила я, - В молодости она жила в лучших условиях и хорошо питалась по сравнению с рабочим классом, поэтому должна быть физически подготовленной к такому труду. (В этот момент я вспомнила о некоторых своих друзьях в Англии, когда год назад началась забастовка, и они стали отличными носильщиками на вокзале).

Я добавила, что только бы гордилась, если бы была бывшей русской аристократкой, этой возможностью показать свою способность трудиться и приносить людям пользу, а не быть, по их мнению, бесполезным членом общества.

Вандерлип со мной не согласился. Он заявил (интересно, а не американская ли это точка зрения), что женщины вообще не должны работать, что работать надо для них. С ним оказалось совершенно бесполезно говорить о совместном труде мужчин и женщин или об экономической независимости женщин. И вообще, не о женщинах я хотела рассуждать, а о Коммунизме.

Вандерлип даёт повод для насмешек. Он нашёл в Москве один магазин, в котором принимают на продажу вещи, невостребованные новой властью. Это диковинные райские птицы. Он накупил желтых, чёрных, белых птиц, словом, всех цветов. Вандерлип выписал чеков на такую сумму, что у Советского Банка не оказалось наличными столько денег. Говорили, что ему пришлось ждать три недели, пока напечатали новые купюры. Вся Москва знала об этой покупке. Мне кажется, это очень символично для его принципов и выгодно для тех женщин, которые «не должны работать, а работать надо для них».

Течение времени замедлилось. Очень скучно, а всё оттого, что заняться нечем, и я вынуждена сидеть в четырёх стенах. Бессмысленно писать письма домой, и в этом есть даже какое-то облегчение. Я часто думаю о своей семье, тревожатся ли они обо мне, не имея от меня известий, или по-прежнему сердятся.

Мне нравятся фундаментальность происходящего здесь и неукротимая энергия во всём. Если бы у меня не было детей, я бы непременно осталась и начала работать. Неважно, что приходится жить впроголодь, главное – есть пища для души. Я предпочитаю лишения в обстановке всеобщего энтузиазма бесцельному времяпровождению в роскоши. Обнаружилось, что я больше не скучаю по дому, и привыкла к условиям, которые поначалу казались такими ужасными. Теперь я испытываю чувство благодарности за то спокойствие, которое я раньше ошибочно считала скукой, и оценила отсутствие мелкого деспотизма цивилизованных стран.

Такой образ жизни мне очень подходит. Я рада, что не приходится заниматься делами по дому. Лучше иметь скромную еду, чем постоянно отвечать на вопрос, что подать на стол. Если горничная разобьет или что-то испортит, меня это совершенно не волнует: это не моё. Здесь отсутствуют такие скучные понятия, как счёт за газ, налоги, квартирная плата. Ничего этого не было. Мне ни разу не пришлось выписывать чек и даже кошелька с собой не ношу. В пренебрежении к социальным условностям есть своя прелесть. Здесь не принято делать приглашения по телефону. Здесь не надо ломать голову, что надеть, и нет необходимости отвечать на письма. Зато много свободного времени, чтобы почитать, подумать, осмотреться. Грандиозные идеи, бескрайние горизонты и крушение всего привычного. Конечно, я прекрасно понимаю, что нахожусь в этой стране по приглашению правительства, и поэтому моё видение происходящих событий может не совпадать с точкой зрения русских людей. (Очень немногие из нас могут быть до конца объективными). Мне нравится такая жизнь. Это может показаться неправдоподобным для тех, кто дрожит над своим имуществом и стремится увеличить его размеры, или тому, кто хочет иметь надёжный домашний очаг. У меня ничего этого нет. Всё что мне нужно: место для работы, много заказов и свободное время, чтобы поразмышлять над ними.