Клэр Шеридан - Из Лондона в Москву

19 сентября 1920 года. Воскресенье.

Мы ехали всю ночь и весь день. Сейчас вечер. Наш особый поезд уже три часа стоит на какой-то маленькой станции в ожидании поезда из Петрограда, к которому прицепят наш вагон, и мы поедем в Москву. Нам предстоит провести в дороге целую ночь. В Москву мы прибудем завтра утром.

Прошедший день был тёплым и солнечным. Я вышла в тамбур, откуда можно было любоваться проплывающими пейзажами. Мы пересекли две широкие реки по временно возведённым мостам, поскольку сами мосты лежали внизу в руинах: год назад их взорвал Юденич, отступая от Петрограда. Берега рек были изрыты окопами и блиндажами с колючей проволокой. В девять утра я выпила чашку чая с хлебом и чёрной икрой, то же самое у меня было на обед и на ужин. В поезде нет вагона – ресторана, и весь запас еды мы держим в ящике. Кроме чёрной икры имеются и другие продукты, только я не могу их есть. Сыр, странного вида ветчина, какие-то подозрительные сосиски и немного яблок.

Сопровождавший нас красноармеец по фамилии Маринаский, оказался шофёром. А я думала, он офицер. Он ест вместе с нами, курит с нами, вступает в разговоры и учтиво накрывает стол, а потом убирает. Всё это выглядело в порядке вещей, пока я не узнала, что он шофёр! Всё-таки моё буржуазное воспитание постоянно преподносит мне сюрпризы! У Маринаского приятное, чисто выбритое лицо и массивный квадратный подбородок как у американцев.

Днём, когда наш поезд три часа стоял на станции, мы имели возможность прогуляться вдоль путей. Рядом с железной дорогой тянулся лес, и мне хотелось туда пойти. В лесу было так замечательно! Приятно пружинил под ногами мягкий мох. Дети бросились собирать ягоды и ярко-красные мухоморы, которые они потом торжественно преподнесли мне.

На обратном пути Каменев, его сын и я нашли сухой участок земли, обильно засыпанный сосновыми иголками. Мы приятно растянулись на этой мягкой подстилке, и под негромкий разговор своих спутников я тихо заснула. Меня разбудили, когда солнце стало клониться к закату. В самом сердце России, в окружении большевиков, я провела такой идиллический час!

20 сентября 1920 года. Понедельник.

Вчера вечером, когда наш поезд тронулся в путь, Каменев ушёл переговорить с Зиновьевым, который прибыл в поезде из Петрограда и сейчас тоже направлялся в Москву. Зиновьев – Председатель Петроградского Совета. Каменев отсутствовал весь вечер, а в два часа ночи он постучался в моё купе. Принося извинения, что разбудил меня, Каменев пояснил, что у него есть новости, которые, как он надеялся, будут мне интересны. Зиновьев только что рассказал ему, что во время сегодняшнего заседания была получена телеграмма, сообщающая о нашем приезде. Это вызвало оживление, а Ленин заметил, как бы они не относились к визиту англичанки, она проделала долгий и трудный путь, поэтому надо будет уделить ей внимание и побывать у неё на сеансе. «Как видите, Ленин согласился вам позировать. Надеюсь, за такую новость вы на меня не в обиде, что я разбудил вас среди ночи?» - спросил довольный Каменев. Он пребывал в приподнятом настроении. Как выяснилось, Зиновьев заверил его, что никто не собирается обвинять Каменева по поводу провала его миссии в Англии.

В Москву мы прибыли в десять тридцать утра. Я не сразу вышла на перрон, а тактично дала возможность Каменеву встретиться с женой без моего присутствия. Я наблюдала за ними из окна: их взаимные приветствия после долгой разлуки выглядели весьма прохладными. Я ждала, пока они разговаривали, прохаживаясь по платформе. Наконец, госпожа Каменева зашла в моё купе и поздоровалась со мной за руку.

У Ольги Каменевой были маленькие карие глаза и тонкие губы. Каменева бросила взгляд на остатки завтрака на нашем столе и раздражённо заметила: «В Москве мы так шикарно не живём». О, Господи! А я-то думала, они живут совсем не так. Супруги не останавливаясь, всё время о чём-то говорили по-русски. С беспристрастным лицом я смотрела на них. Я смирилась с тем, что ничего не понимаю. Выходя из вагона, она сказала мне: «Лев Каменев отвык от России, здесь люди называют его буржуем!». Лев Каменев смачно сплюнул на платформу, вероятно, чтобы доказать обратное. Это так на него не похоже!

Мы сели в шикарный, с открытым верхом, Роллс-ройс. И машина на всей скорости, отчаянно сигналя, помчалась по улицам, как будто мы спешили на пожар. Госпожа Каменева обратилась ко мне: «В Москве довольно грязно, не правда ли?». Действительно, с этим трудно не согласиться. Мы въехали в Кремль: водитель предъявил специальное разрешение. Кремль располагается на высоком берегу реки и виден со всех сторон. На его территории находятся Большой Дворец, дворцовые постройки, соборы, монастыри и церкви. Весь этот комплекс обнесён массивной стеной с башнями. Ярко светило солнце, когда мы въезжали в Кремль, и ослепительно сверкали золотые купола соборов и церквей. Куда не посмотришь, кругом видишь только купола и башни.