Калия Рид - Распутывая прошлое

Она переводит взгляд с моих безукоризненных запястьев к мои глазам. Я опускаю руки и сажусь обратно в кресло. Мы окружены тишиной. За исключением тиканья часов. Этих дерьмовых часов. Мне хочется взять их и разбить на кусочки. Я потираю виски.

— Скажите мне, — умоляю я. — Пожалуйста, скажите мне, почему я здесь.

Она роняет ручку на стол, а затем наклоняется вперед и произносит нежным, но твердым голосом:

— Ты здесь, потому что ты сломалась. Произошедшее с Ланой было слишком тяжелой для тебя ношей.

— Это не оправдание для того, чтобы поместить нормального и абсолютно здорового человека сюда, — спорю я.

Она грустно улыбается. — Когда кто-то испытывает нервный срыв, вроде того, который испытала ты, то подобное случается.

Мои губы дрожат. Я чувствую себя глупо. Мне стыдно. И это смешно. — Я хочу домой, — говорю я.

Мой дом все еще мой дом? Позволят ли родители мне вернуться домой?

— Нет. Ты еще не готова к выписке.

Я опускаю голову на руки. Заплакать или закричать? Я не знаю. Я просто жду, пока большой, завязанный шарик лопнет в моем горле, но ничего не происходит.

— Что ты чувствуешь, Наоми?

— Чувствую, будто делаю шаг вперед и двадцать шагов назад, — бормочу я в свои руки.

— Ты думаешь, что у тебя ничего не получается?

Я киваю и смотрю на нее, сморгнув слезы раздражения.

— Я всего лишь хочу ответов… — произношу я беспомощно.

— Как бы мы не хотелось, чтобы это произошло в мгновение ока, но все работает иначе.

Мои глаза закрываются, и я слушаю ее, ощущая себя отверженной.

— Завтра новый день.

Я устала от новых дней и нового оптимизма, который приходит вместе с ними, потому что несколько часов спустя, когда садится солнце, мой оптимизм улетучивается, и я снова испытываю чувство одиночества.

Мэри открывает дверь. Сеанс окончен. Доктор Ратледж говорит, что мы увидимся завтра. Она посылает мне свою оптимистическую улыбку.

Я не говорю ей о том, что чувствую или о чем думаю. Я просто встаю и выхожу за дверь вместе с Мэри.

ГЛАВА 39. ЖЕНЕВЬЕВА

— Доктор Ратледж, можно на пару слов?

Я поднимаю голову. Доктор Вудс, старый психиатр Наоми, стоит в дверном проеме.

Тиму Вудсу 58 лет, и его черные волосы уже слегка припорошены сединой. Вокруг глаз сформировались морщинки, и неудивительно, что вокруг губ происходит тоже самое. Он никогда не улыбается. Прямолинеен. Сейчас, находясь на закате своей карьеры, он выжидает время, когда сможет наконец-то уйти на пенсию. Возможно, когда-то он и беспокоился о том, что здесь происходит, но не сейчас.

Это всего лишь мимолетная мысль, но я задаюсь вопросом, не высосет ли эта работа из меня все соки, как это произошло с Тимом Вудсом? Перестану ли я беспокоиться?

Закрыв медицинскую книжку, лежащую передо мной, я махаю ему, приглашая зайти. — Конечно.

Он смотрит на мою книжку. — Ты занята?

— Нет, совсем нет.

Тим садится. Я практически не общалась с доктором Вудсом, поэтому видеть его в своем офисе было, мягко говоря, удивительно.

— Чем я могу помочь? — спрашиваю я, улыбаясь.

Его пальцы барабанят по подлокотнику. Его глаза мрачные. Моя улыбка начинает угасать, а живот начинает крутить. Что-то не так.

— Я хотел поговорить с тобой о Наоми Кэррадайн.

Мой взгляд перемещается на файл, лежащий на углу моего стола. В правом верхнем углу черным маркером написано ее имя: «КЭРРАДАЙН, НАОМИ».

— Что с ней? — спрашиваю я, мой взгляд по-прежнему устремлен на её файл.

— Я подумал, что тебе следует знать о том, что ее мать решила забрать ее из «Фэирфакс».

Моя голова медленно поднимается. Я с недоверием смотрю на Тима. Все ли я расслышала правильно?

Тим наблюдает за мной, проводя пальцами по своим губам.

— Что? — слабым голосом спрашиваю я.

— С сегодняшнего дня Наоми не является пациенткой «Фэирфакс».

Четыре года колледжа.

Четыре года медицинской школы.

Четыре года курсов по повышению квалификации.

Куча времени, потраченная на обучение. Я пробиралась сквозь все эти года, ведомая лишь мыслью о том, почему я так сильно хотела быть психиатром: чтобы помогать людям.

Прежде чем я устроилась в «Фэирфакс», я работала на маленькую частнопрактикующую клинику в течение двух лет. За это время я видела матерей, находящихся на пределе. Нескольких подростков, застрявших в гормональной колее, из которой они не могли выбраться самостоятельно. Но там не было ничего более серьезного. Как только мне предложила поработать в «Фэирфакс», я поняла, что это был шанс, которым нужно обязательно воспользоваться, чтобы показать всем, на что я действительно способна.