Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

черными от туши для ресниц слезами. Ее губы полные силикона скручиваются в

неприглядной гримасе. ─ Пожалуйста, ─ умоляет она. ─ Помогите нам спасти ее! ─ ее игра

достаточно драматична, чтобы конкурировать с актерами тяжеловесами телевизионных

сериалов.

Я не могу не заметить, как она смотрит в камеру, что она держит за руку Кристину, а не

свою дочь. Мози закрывает компьютер и встает, скрещивая руки на своей крепкой груди.

У меня скручивает живот. Уже достаточно плохо, что они разрушили его жизнь и жизнь

его матери, но теперь они хотят разрезать его и начать красть его части тела. И я знаю, что это

невероятно эгоистично, что я злюсь и уже скорблю из-за того, что у меня никогда не было

возможности сделать так, чтобы он был моим до того, как все это случилось. Я тоже встаю и

медленно иду к нему.

─ Как давно вышел этот специальный выпуск?

─ Чуть более трех лет назад.

─ Что в данный момент я могу сделать, чтобы помочь тебе? ─ мне нужны от него

указания. Я почти боюсь прикоснуться к нему.

─ Мне нужно пойти порисовать, ─ говорит он, снова пробегаясь пальцами по волосам

и медленно выдыхая.

─ Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

─ Нет, мне нужно побыть одному.

И в полном одиночестве Мози уходит, чтобы сразиться с ночью.

Глава 29

Убейте меня уже. Сейчас три часа ночи.

Самая длинная ночь эта та, которую ты проводишь в одиночестве в гостиничном

номере ожидая, пока мужчина, которого ты любишь, вернется к тебе. Часы неуверенности в

том, как помочь ему справиться с тяжелым бременем, которое он несет на себе. Часы

раздумий о том, ушел ли он, чтобы просто переварить все это или же он ушел и делает там

что-то разрушительное. Постарайся не быть уверенной на сто процентов, что он может

причинить вред себе или другим, что он не нарушает закон, чтобы освободиться от всего

накопленного гнева. Потому что ты влюблена в художника, который выражает себя в протесте, бунтарстве и чей вид искусства важен, но так же незаконен.

Я кусаю свои кутикулы, пока они не начинают кровоточить, думая о том, стоило ли мне

настоять, чтобы пойти с ним или же мне стоило стянуть с себя одежду и отвлечь его сексом.

Отдать себя ему, умолять его ─ что угодно, чтобы добиться другой реакции. Мой телефон

издает звук. Я выныриваю из постели и хватаю его, приближая к своему лицу. Я едва могу

прочесть текст без контактных линз. Но это сообщение от Томми, а не от Мози.

─ Проверь имя Ана Мария Мирамонтис, когда у тебя будет возможность. Рокко и я оба

клянемся, что она давно пропавший близнец твоего мужчины.

Я улыбаюсь голосу Томми несмотря на текущее затруднительное положение. Мне

интересно, на кого похожи эти оба, когда они не под кайфом и в Сан-Диего. Мне нужно снова

увидеть их обоих.

─ ЭТО она. Или, по крайней мере, мы так думаем. Мы только узнали об этом. И ей

нужна почка Мо.

Пузырики, предвещающие текст, продолжают двигаться, но ничего не приходит.

Словно Томми пишет и стирает, не в состоянии решить, что он должен сказать. Я пишу ответ

первой, потому что не хочу заставлять их нервничать.

─ Он справиться с этим ─ мы справимся. Мы что-нибудь придумаем.

─ Дорогуша, это Рокко. Здесь у нас ты всегда найдешь место для проживания. Нам не

нужны никакие почки. Будь осторожна. Это звучит как то не очень хорошо.

─ Спасибо, ребята, ─ я улыбаюсь сквозь слезы. Мои глаза и так уже опухли от слез. ─

Мози расстроен и будет невозможно связаться с ней, не создавая при этом медиа шторм. Но

она его младшая сестра. Он любит ее и он всегда чувствовал, что облажался и не защитил ее.

Я даже не знаю, с чего нам начать попытки связаться с ней.

─ Ты же шутишь, правда, Ланабанана? Ты что ничему у нас не научилась? ─ могу

сказать, что пишет Томми, по тому, как изменились ласкательные слова.

─ Научилась, как употреблять наркотики и быть шлюхой на пенной вечеринке геев, ─

отвечаю им дерзостью, но как только сообщение уходит, я хватаю телефон и бью им

собственную голову. ─ Возможно, это то, чем он сейчас там занимается. ─ Простите, я такая

глупая, когда дело доходит до этих вещей. Я виню своих родителей и культурные различия. Я

никогда не была и никогда не буду одним из хороших детей, ─ пишу я.

─ Для нас ты классная, дорогуша. Оставайся на связи. Не делай никаких глупостей.

Я откладываю телефон и улыбаюсь нашему разговору. Я люблю этих двоих и мне

нравиться знать, что они по-прежнему там для меня, если я буду нуждаться в них. Если с Мози