Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

вас останавливает мексиканская дорожная полиция и заставляет показать все документы о

пересечении границы, а также все содержимое вашего автомобиля. Еще хуже, когда вы не

говорите на испанском и он постоянно обращается к вам со словом «дамочка». И еще хуже, когда от вас обоих несет алкоголем и, насколько вам известно, есть вероятность того, что он

был вашем партнером по танцам прошлым вечером.

В целом, все заканчивается штрафом в пятьдесят долларов, который как оказалось

является произвольным и оформляется на месте. Но кто я такая, чтобы спорить с маленьким, пьяным мужчиной, у которого глаза налиты кровью и есть пистолет. Я плачу ему всей

имеющейся у меня наличкой, пока он лакомится водой и энергетическим батончиком из моего

тайника в багажнике.

Марево по-прежнему искажает горизонт, когда мне приходится все прекратить от

чувства истощения и обезвоживания. Я задумалась обо всех людях, которые пытаются

пересечь эту изолированную границу и меня бросает в дрожь, когда я понимаю, как многим

это не удается и как многим из них приходится жить в Тихуане не по собственному выбору, а

от безысходности ситуации. Это один из выборов ─ другим является смерть. Мне стоит узнать

у Рэми ее историю и понять, что заставило ее работать в пыльном отделении Western Union на

краю вселенной.

Я еду обратно в Рай, ну или, по крайней мере, если навигатор мне не врет, я еду в

правильном направлении. Я остановилась на красный свет и отвлеклась на мать с тремя

детьми, которая попрошайничает. Она одета в лохмотья и сама похожа на ребенка. Я роюсь в

своей сумке и протягиваю им горсть батончиков с гранолой, упаковку жевательной резинки и

немного конфет. Это совсем немного, но я и сама почти без средств. Я думаю, что хотя бы

могу найти работу, но это тяжелее для матери от которой зависит жизнь еще троих человек. Я

пытаюсь закрыть сумочку, когда автомобили, выстроившиеся в линию позади меня, начинают

сигналить. Нетерпеливые мудаки, скорее всего, загорелся зеленый. Я смотрю наверх и

морщусь от встречного солнечного света.

─ Твою мать! ─ громко говорю я, когда до меня доходит то, что я вижу перед собой.

В двадцати ярдах от моей машины, на высокой бетонной стене, красуется

великолепный рисунок. Ода, если когда-либо была такая, злу олигархии, капитализма и

пересечению границы. Угрожающего размера президент Мексики Пенья Ньето, но он

изображен как улыбающейся динозавр, с кровью текущей из его челюсти. В его когтях не

только рабочие мигранты, но также тысячи пересекающих границу, которые пытаются

вырваться из его пальцев динозавра. Под его длиной, когтистой ногой размятый поезд, вся

передняя часть вагона покрыта беженцами. Затем идет граница, которая даже выше динозавра, темная и непроницаемая крепость. С другой стороны стены президент Обама, за исключением

того, что он в образе лягушки с длинным, липким языком и на этом языке свернулись

калачиком спящие дети без родителей, прижавшиеся к друг другу в поиске комфорта. Язык

угрожает огрызнуться и поглотить многих из них, пока некоторые из них падают, чтобы

встретиться со смертью и насилием, которые несет стена.

Мне не обязательно смотреть на подпись, чтобы понять, чьих это рук дело. Мое сердце

подпрыгивает в груди с трепетом, желанием и гордостью. Прямо как в кино, я отстегиваю

ремень безопасности и оставляю открытой дверь автомобиля, пока инстинктивно двигаюсь

вперед к шедевру передо мной. Я восхищена, несмотря на рев большого количества машин

позади меня. К счастью я не единственная, кто игнорирует условности, чтобы посмотреть на

картину. Похоже, что собралось несколько репортеров и каждый делает снимки. Как он, черт

возьми, смог сделать это под покровом ночи? Или как, черт возьми, он смог сделать такой

огромный полноценный рисунок среди бело дня? Я не тупица, это сделано не за

вознаграждение и это ни коем образом не законно. Это подстрекательство, это провокация и

от этого просто разит Мози.

Я подошла прямо к рисунку и смогла почувствовать свежую краску. Я также почти

почувствовала запах его присутствия здесь. Мне захотелось обнять стену, сделать ее чем то

материальным. В правом нижнем углу безошибочно его подпись. Мо, «Z’s» и крест.

Я подошла к его подписи, по-прежнему находясь в тумане, уставившись на красные

капли, которые стекали с креста. Я провела по ним пальцами и поднесла руку, на которой