Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8

─ Мози, да? Да? ─ говорит моя мать и улыбается мне.

Я краснею так сильно, что мое лицо наверняка становиться темнее оттенка шарфика на

моей голове. Моя мать и я НЕ ОБСУЖДАЕМ мужчин. Или секс, или даже менструацию.

─ Симпатичный мальчик, ─ говорит она, кивая головой.

Я кривлю лицо. Я подавлена. Конечно же, она рассмотрела то, что мы скрывали.

─ Он друг Алексея, ─ я пожимаю плечами. ─ Перейдем к твоей бижутерии и гребням

для волос?

Она продолжает кивать головой, словно между нами есть секрет и это полностью

раздражает. Я иду к ее комоду и вытаскиваю верхний ящик. Он покрыт бархатом и в нем

содержаться все сокровища, которые у нее когда-либо были.

У меня есть воспоминания из детства, когда она позволяла мне посмотреть и потрогать

эти таинственные вещи. Когда я была маленькой, они обладали надо мной такой большой

властью, то, как они мерцали и искрились, и делали мою маму просто красавицей, когда она

надевала их. Помню я думала, что она становилась волшебницей благодаря этим прелестям, и

это заставляла меня хотеть побыстрее вырасти и стать женщиной.

Иногда она надевала на меня шарф или колье, или же гребень на мои волосы. Я ходила

по дому, словно балансировала с книгой на голове, отказываясь пошевелить плечом или шеей.

Но потом я выросла и стала сорванцом, затем хиппи и только потом активисткой,

именно в таком порядке ─ Я никогда не была гламурной девчонкой. У меня даже не проколоты

уши. Теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что, возможно, Лекс и я охренеть как

разочаровывали наших родителей.

Я наклоняюсь и целую маму в щечку, инициирование с моей стороны ласки ─ это то,

что я делаю очень редко.

─ Ты права, мама. Мози ужасно сексуальный! Но он слишком, слишком молод.

Скорее всего, она не поняла меня, но я чувствую необходимость поделиться этим,

поговорить об этом с кем-нибудь. Она хочет, чтобы в моей жизни была большая любовь, так

что я могу претвориться. Кроме того, я должна кому-нибудь рассказать насколько он

привлекательный, и я даже не могу сказать Джени, что он здесь, не говоря уже о подробном

описании его невыносимо красивого лица и его глупого великолепного тела. Парни не должны

быть так прекрасны. Лицо и тело Мози это преступление против человечества, за то, что они

заставляют нас чувствовать себя хуже.

Ее зеленые глаза, которые являются зеркальным отражением моих, вспыхивают от

моего комментария, и на мгновение я задумываюсь о том, как часто она играет роль

непонимающей, когда речь заходит о том, чтобы понять нас.

Перед сном мы выпиваем водки с моим папой, потому что он русский и потому что он

лунатик яростно верующий в церемонии и традиции, неважно насколько это может быть

болезненным или неловким. Теперь Мози близко знаком со всей моей сумасшедшей семейкой

и нашим финансовым положением, что видимо, гарантирует ему почетное место в странных

ритуалах моего папы.

Мы пьем из хрустального графина, который долгое время принадлежит нашей семье.

Папа говорит тост на русском и мы все чокаемся рюмками. Моя мама и я выпиваем по две

рюмки, а ребята продолжают пить дальше. Мы переместились на кухню, чтобы упаковать

оставшиеся вещи и слышим, как они втроем смеются и чокаются. По крайней мере, это

приносит хоть какое-то тепло в наш дом, и, по крайней мере, они не пьют в печали, они

болтают и поют. Папа учит Мо тостам на русском языке, а моя мама и я хихикаем, когда мой

папа произносит «На здоровье» и Мози повторяет за ним с ужасным акцентом.

Я первой ухожу спать. Дома ужасно холодно. Я надеваю спортивные штаны и кофту, и

залезаю под одеяло. Это последний раз, когда я сплю в своей постели. В месте, где сначала

ребенком, а потом уже подростком я видела так много снов и ночных кошмаров, где меня

посещало так много мыслей. Это странное чувство, последняя ночь в твоей комнате, которая

больше не твоя. Место, где ты выросла, уставившись в потолок, место, которое было

отправной точкой для многих начинаний. Место, которое, просыпаясь каждый день по утрам, видели твои глаза. Если и есть место, куда ты знаешь, что можешь вернуться всегда ─ это дом

твоих родителей и твоя детская кровать. Это твой фундамент, домашний очаг, твой

персональный уголок безопасности. Я уснула думая о ребятах, с которыми работала, и у

которых никогда не было такого места. Этот комфорт ─ роскошь, которую многие из нас