Unknown - i c89d820389c1e970

– Они говорили, я принадлежу им. – Я вздохнула, затем кивнула. – Хотелось бы мне

никогда не рождаться.

– Не говори так, Эмма. Твоя жизнь – это дар. Ты не должна позволять страху

преуменьшать его, – ответил он.

– Так обычно говорила моя бабушка.

– Она была права.

Гай засунул руки в карманы и опустил глаза.

Если бы можно было поговорить с ней сейчас. Мне так нужен был кто-то рядом,

чтобы помочь мне разобраться во всем, особенно в моей запутанной жизни, в непонятных

чувствах к Гаю.

– Я скучаю по ней.

– Знаю, Эмма.

– Ты действительно думаешь, Скабы ее убили? – Пожалуйста, скажи нет.

Гай мрачно кивнул.

– Да, и они за это заплатят. Обещаю. Но ты не должна отказываться от жизни,

оплакивая тех, кто тебя покинул. Нужно жить дальше, конфетка. Оставь месть мне. У

меня это отлично получается.

Гай все не сводил с меня глаз. Я взбила подушки и уложила их в изголовье, стараясь

не расплакаться. Было так хорошо разговаривать с ним, неожиданно поняла я. Это

напомнило мне, как мы бывало болтали друг с другом, пока я убиралась в своей комнате

или складывала одежду.

Порой мы часами говорили о жизни, обсуждали историю и политику. Приятные

воспоминания, счастливые моменты среди обид и злости; я просто не хотела вспоминать о

них до сих пор.

Удивительно, я скучала по тому времени, когда Гай был настолько близко, что чуть

ли не терся об мои мысли в голове. Какая ирония.

– Жить дальше. – Я об этом думала. – Легко тебе говорить. Ты никогда не терял

самое дорогое, что у тебя было.

– Вечность я терпел боль, смирялся с потерями и... – его взгляд впился в меня. –

Забудь.

~ 102 ~

Мими Джина Памфилова – Случайно влюбилась в... Бога? (Случайно твой-1)

Мы смотрели друг на друга в тишине, переполненной чувствами. Что же ужасного

было в его прошлом, от чего он хочет забыть свое имя.

Какая боль заставила его глаза стать мрачной тенью зеленого? Почему он мне не

расскажет?

Я так долго его ненавидела, обвиняла, но никогда за это время не стремилась по-

настоящему его узнать. Теперь же хочу этого.

Он выглядел ранимым, даже при том, что все еще был одет в темно-серую, военную

форму. Может даже чуточку печальным. Определенно, печальным. Боже, мне хочется его

утешить.

Возместить ему целую жизнь, за время которой я наговорила ему столько ужасного.

Прежде чем осознала, что делаю, я бросила подушку и шагнула к нему.

Я посмотрела в глаза Гая, он не отвел взгляд. Привстав на цыпочки, я обняла его за

шею и прижалась к нему.

Он наклонился и прижал полные, манящие, восхитительные губы к моим. Толчок

энергии снова прошел через мое тело, но я ждала его, желала.

На мгновение мы оба застыли, соприкасаясь губами, но не двигаясь. Осознавая, что

мы делаем, что собирались совершить. Я решила быстро. Больше. Я хочу больше.

Гай внезапно подвинулся и обвил мою талию сильными руками, притягивая к себе.

Думаю, наши мнения совпали.

Его мягкие, полные губы раскрылись, наше дыхание смешалось, и его шелковистый

язык проскользнул внутрь. Я целовалась с мужчинами и раньше, не так много, но ничто

не могло сравниться с этим поцелуем – будто я подсоединилась к Гаю, и энергии наших

тел слились в один нескончаемый поток восторга.

Почему я не сделала этого раньше? В его поцелуе весь мой мир. И распродажа

обуви, и горячая шоколадная помадка, и оргазм, ответные ласки, страсть, мощь и

невыносимая потребность... все упаковано в одном знойном, умопомрачительном

мужчине.

Хрипло простонав, Гай сжал меня крепче. Грудь начало покалывать от желания, я

ощутила животом его возбуждение.

Я таяла от сознания своей силы над Гаем, что это я вызываю в нем столь сильные

чувства. Таяла. Впервые в жизни из-за мужчины у меня внутри все, буквально,

расплавилось, превратилось в теплое, густое желе. Он само совершенство, мечта.

Боже. Гай мог бы иметь любую женщину. И он желал... меня.

Неудержимая страсть пламенем растеклась по венам, принеся с собой ноющую боль,

требовательную, всепоглощающую, казалось, я не выдержу, если не заполучу его внутрь

себя. Я представляю, как срываю с него одежду, сажусь на него верхом.

Пусть на нем был бы снова тот саронг; так намного легче его раздеть, развернуть,

словно подарок, и я бы тут же крепко обхватила ногами его талию.

Немыслимо, но как только язык Гая оказался у меня во рту и начал ритмичные