Aleksandra Sokolova - Play

- Я тебя убью когда-нибудь, - сказала она, чувствуя на затылке горячее дыхание, а на талии – обвившие её руки.

- Обязательно, - хмыкнула Ксюша её в ухо, - а теперь давай выпьем и поговорим, ладно? Я очень рада, что ты здесь, со мной. Я скучала.

Она почувствовала, как обмякает в её руках напряженное Ирино тело, ощутила, как успокаивается её учащенное дыхание, как расслабляются мышцы живота.

И ты будешь говорить мне, что это – не счастье? Ох, милая, если так, что ты ничего не понимаешь в счастье.

FORVARD

- А помнишь, как Кот приходил к тебе клянчить картошку, нарвался на Юльку, и трахнул её, пока мы были на лекции?

FORVARD

- Если бы не ты, меня бы точно избили, честно тебе говорю!

- Конечно! Красивой жизни ей захотелось!

FORVARD

-Давай еще выпьем… С тобой так хорошо, что не хочется никуда уходить, даже спать не хочется.

FORVARD

-Что ты понимаешь! Приход к власти националистов был обусловлен вовсе не кризисом! И Сталин тут ни при чем!

FORVARD

-Ксюшка, что с тобой? Тебе плохо, Ксюшка?

STOP

PLAY

-Кровать качается… Дай мне воды…

STOP

PLAY

STOP

PLAY

STOP

PLAY

Ксения проснулась рано, вокруг стояла утренняя дачная тишина, в окно постукивали ветки деревьев, а рядом сонно сопела Ася. Придерживая обеими руками голову, чтоб не отвалилась, Ксения сползла с кровати, и обнаружила, что стоит в луже: рядом валялась полупустая бутылка минералки, основная часть её содержимого оказалась разлита по полу.

Черт возьми… Она подобрала бутылку, сделала несколько глотков, и вдруг начала пить жадно, задыхаясь, словно не видела воды несколько дней. Это помогло: жар в желудке потихоньку успокоился, но голова по-прежнему грозила отвалиться и покатиться по полу.

Идти куда-либо было бессмысленно: Ксения знала, что не сможет. Поэтому она осторожно поставила бутылку на пол и снова забралась в постель. Может, разбудить Асю? Пусть принесет аспирин или что-то другое. Выпить таблетку, чтобы боль прошла, а потом пойти и убить Лемешеву. Нет, убить – это слишком мягкое наказание. Нужно вначале оторвать ей руки, потом ноги, а уже потом убить.

Ася заворочалась рядом, будто услышав эти кровожадные мысли. Она повернулась на подушке, зевнула и открыла глаза. Ксения поразилась, глядя, как сонный покой в этих глазах сменяется тревогой.

-Ксюшка, как ты себя чувствуешь? – голова взметнулась над подушкой, а холодная рука опустилась на Ксюшин горячий лоб.

Ответа не требовалось: всё и так было понятно.

-Лежи, я принесу лекарство.

Ася сделала попытку перелезть через Ксению, но та не дала – обхватила руками за талию, повалила на кровать и прижала к себе.

-Не уходи, - прохрипела, - пожалуйста.

Сейчас ей казалось, что никакое лекарство не нужно – только бы ладонь оставалась на своем месте, холодя раскаленный лоб и освежая сознание нежностью.

Ася послушно перевернулась, улеглась с Ксюшей лицом к лицу и поцеловала её в горячую щеку.

-Глупыш ты мой, - прошептала она, гладя лоб, шею, затылок и легонько подула на глаза, - ну разве ж можно так напиваться…

-Это всё Лемешева… - пробормотала Ксения, жмурясь от удовольствия и мечтая, чтобы Ася не останавливалась.

-Конечно, Лемешева. Своей головы на плечах ни у одной нет, ни у второй…

Ася снова коснулась губами Ксюшиной щеки, бабочкой поцелуй порхнул на переносицу, на лоб, подбородок… Губы, распахнувшиеся в ожидании, ответили на первое мимолетное прикосновение, вжались, требуя большего, лаская, терзая и заставляя откликнуться. Обе они не заметили, как сжались в тесном объятии, как коснулось прохладное тело раскаленного, принимая от него жар и трепет. Ксенины ладони на Асиной спине сжали ткань ночной рубашки в тесные складки, а губы всё молили, требовали и получали желаемое. Она задыхалась. Больше не было боли в голове, сухости внутри, одна любовь – осязаемая и восхитительная – разливалась по телу. Ксения почувствовала, как Ася переворачивает её на спину, как её губы с новой силой впиваются в жаркий рот, как руки ласкают обнажившиеся бедра, и вдруг открыла глаза.

Секунду они смотрели друг на друга в упор, между ними и книжка не протиснулась бы, а потом отпрянули, падая, убегая с кровати, и разбежались по разным сторонам комнаты.

Ася сжимала на груди ночную рубашку, и в её взгляде Ксения видела страх, страх, черт бы побрал всё на свете! Она готова была откусить свои губы, оторвать к чертовой матери руки, снять живьем ту кожу, которая еще недавно ластилась и покрывалась мурашками!