Unknown - i 210de1b8c36208e1

завязок, чтобы оно развязалось и упало, займет всего одно мгновение....

— Алло, — ответила он своим хриплым голосом, который п

ослал толпы м

урашек в

низ

по его спине.

— Привет, — проговорил он в ответ мягче, чем говорил это в своих мыслях. Хватит

отвлекаться. Пришло время вытащить голову из своей ставшей знаменитой за последнее

время задницы и покончить с его двадцатифутовой сенсацией. — Ты зашла слишком

далеко, мисс Тэйлор. Я ехал вниз по улице, и что же я увидел, — себя в какой­то глупой

позе на билборде. Не помню, чтобы давал тебе разрешение на это. На календарь — да, но

на билборды?

Ответом на его напыщенную речь стала пауза, вероятно потому, что ей нужна была

минутка, чтобы переварить его ахинею и дать ему время успокоиться.

— Кто это?

Люк зарычал и ее гортанный смех достиг его ушей. Как и следовало ожидать, его ч

лен

отреагировал мгновенно.

— Мистер Алмэйда, я говорила, что собираюсь сделать из тебя звезду. Вместе мы

поднимем кучу денег тебе на благотворительность...

— З

а счет моей репутации. Л

юди могут у

видеть этот билборд даже и

з к

осмоса, —

н

овая

ужасающая мысль промелькнула через туман в его голове. — Сколько их всего?

— Всего парочку, — она замолкла. — Не больше десяти. Максимум пятнадцать.

Он хлопнул ладонью по рулю.

— Ты только что ударил что­то?

— Нет.

Ее молчание говорило о том, что он не убедил ее.

— Кинси...

— Не волнуйся, — беспечно проговорила она. — На некоторых из них красуется

Гейдж. Мы здесь в мэрии всем предоставляем равные возможности. А теперь мне надо

распланировать вечеринку в пожарной части, мистер Алмэйда, этот надувной дом сам по

себя не поднимется, — она рассмеялась. — А может и поднимется! Мне нужно это

изучить, — щелк.

Двадцать минут спустя Люк с баскетбольным мячом обвел одного, второго, третьего

защитника и сделал бросок. Мяч ударился в щит, покружился п

о к

ольцу и о

тскочил, так и

не попав в корзину. История его жизни в эти дни.

Наклонившись и оперевшись ладонями о колени, он втянул воздух в свои горящие

легкие. Его мутный взгляд блуждал по трещинам асфальтового покрытия корта,

находящегося так далеко по Фостер авеню, что это был уже практически пригород.

Сорняки пробивались через щели, тянулись к солнцу, создавая жизнь там, где только

могли найти ее.

— Киска, — услышал он голос позади себя.

Люк выпрямился и, повернувшись, стрельнул опровергающим взглядом в

четырнадцатилетнего панкующего подростка с грязным ртом.

— Для тебя мистер Киска, Антон.

Антон усмехнулся застенчивой улыбкой, которая так расходилась с г

рязными с

ловами,

постоянно слетающими с его языка. Ему нравилось, когда учителя обращались с ним как

со взрослым, и позволять некоторым его неуважительным шуточкам оставаться без

внимания было продуманным шагом со стороны Люка. Все эти дети в Сэнт­Кармен

нуждались в разных вещах. Некоторые хотели, чтобы их оставили в покое, некоторые —

уверенности в том, что в конце туннеля есть свет. Некоторые хотели любви или того, что

выдавалось за любовь, в этой запутанной вселенной. Но общим у них была потребность в

уважении и чтобы с ними не обращались как с недоумками.

— Я видел это видео с тобой в баре, — сказал Антон, дерзко ухмыльнувшись.

Дерьмо. Люк боялся того момента, когда это дойдет до детей.

— Да, что касается этого... — как мог он объяснить это и не выглядеть, как у

читель н

а

внеклассных занятиях. ​

— Знаешь, это был н

е л

учший способ справиться с

п

роисходящим.

Тот парень вывел меня из себя, но мне надо было спустить все на тормозах.

— Подставить другую щеку и прочее дерьмо?

— Верно, — прямо как господь наш Иисус.

Антон обвел языком вокруг губ, что означало для него происходящий мыслительный

процесс. Ничего хорошего.

— Но ты не попал в н

еприятности. У тебя все е

ще есть р

абота, ты в

се е

ще здесь с нами,

и тебя показывают в телевизионных новостях.

И это было дерьмово вдвойне.

Ему надо было установить здесь порядок и убедить детей в том, что плохое поведение

на самом деле приводит к неприятным последствиям. Хотя то, как рот и тело Кинси

Тэйлор отвечало на его поцелуй, было настолько далеким от неприятного, насколько

только возможно.

— Эй, ребята, слушайте сюда.

Подростки повернулись, используя свои обычные наглые взгляды как броню.