Unknown - i 210de1b8c36208e1

профессионально фотографировать?

— Вторая после парадных фото при зачислении в ЧПД.

— YouTube не считается, а? — подмигнула она. Сегодня все были комиками. —

Хорошо. Снимай футболку и я постараюсь сделать все настолько безболезненным, насколько возможно.

Глубоко подышать.

Он рванул футболку, захватив ее со спины и к тому времени, как снова увидел свет, в

ушах звенело от аплодисментов. Кто­то забрал футболку из его липких рук.

— Хорошо, — сказала Лили. — Теперь надень подтяжки своих пожарных штанов и

наполовину расстегни ширинку.

— Сними­ка их, милый. Красиво и медленно, — крикнул развязный женский голос, вызвав взрыв похотливого смеха в ответ. И женщины еще считаются прекрасным полом.

Он закрыл глаза. ​

Ты можешь сделать это, Алмэйда.

Когда он заставил себя открыть глаза, его взгляд нацелился прямиком на Кинси

Тэйлор, как теплонаводящиеся ракеты, и задержался на девушке. Она стояла в стороне, прислонившись к переду Бэсси, их пожарной машины, придавая той совершенно новое

сияние своим присутствием. В его жилах вскипела досада, как ракетное топливо. Это ее

вина, что он стоит здесь, полуобнаженный, отданный на милость этой толпы

стервятников.

Она хотела этого. Сейчас он собирался дать мисс Тэйлор именно то, что она просила.

***

Наблюдая за Люком, заводящим один завлекающий палец за пояс своих защитных

штанов, Кинси впервые была поражены настоящим значением слов Не Безопасно Для

Работы. И не только из­за расположения его пальца. Из­за всего, что было на виду.

Он смотрел на нее с такой жаждой, что ее кожа горела под его пристальным взглядом.

Щелчок.

Его шесть кубиков — стон, восемь кубиков — показывались дюйм за дюймом.

Щелчок.

Плотная резинка пояса, разделяющая нижнюю половину рельефного живота. Гладкая

красота сверху. Недосказанное удовольствие снизу.

Щелчок.

Она наклонилась плечами вперед, всего на йоту, потому, черт ее побери, если она

что­то пропустит — ах, да. Интригующая выпуклость просматривалась через

снежно­белую ткань его боксеров. Не классически черных, но она не могла представить

себе его в каких­нибудь других.

К счастью, у нее было более чем достаточно воображения, чтобы представить его

совсем без ничего.

Шум аплодисментов был оглушительным, но кому нужен слух, когда все остальные

ощущения на высоте? Ее кожу покалывало от необходимости прикоснуться. Рот

наполнился слюной от необходимости попробовать на вкус. В ее носу моторное масло и

феромоны с

оздали опьяняющую смесь чистого, грубого с

екса. Н

о победителем здесь было

зрение. Это не был избитый образ полуобнаженного пожарного, которого вытолкнули на

секси­шоу.

Фотограф постепенно вытащила е

го из своей раковины с

п

омощью мягких инструкций,

но не то, чтобы ему надо было много поощрений. Мужчина был рожден для этого. Его

начальная неловкость очевидно была позабыта, и на ее смену легко пришли наглые

ухмылки. Каждый поворот показывал больше гладких поверхностей и четко

вырисовывающихся мускулов скульптурного тела. Он игриво наклонил голову, глядя в

камеру "иди сюда" взглядом из­под темных ресниц.

Для нее.

Как будто не достаточно было убийственного т

ела и г

рубо вылепленной мужественной

челюсти, эти татуировки делали его совершенным плохишом: ​

Шон и пульсирующий

зеленый трилистник слева, ​

Логан и эмблема ЧПД справа, ​

Semper Fidelis украшала его

грудь: Семья, Долг, Страна. В сочетании с его требованием пожертвовать доход от

календаря на благотворительность приемным детям, все это намекало на что­то большее, чем татуированный, драчливый хулиган. Еще один слой удивляющего Люка Алмэйда.

Ее губы ощущались сухими, как наждачка, и она пробежала по ним языком, чтобы

увлажнить. Кинси с

крестила ноги и

с

жала б

едра вместе, отчаянно ж

елая о

свобождения, но

все еще полная желания быть взволнованной и наслаждаться этим моментом так долго, как только возможно.

Люк дразнил ее, сводил с ума похотью, словно отплачивая за т

о, ч

то о

на п

оставила его

в такое положение. Разве месть не является тем блюдом, которые лучше подавать

холодным? Ну, аппетитное зрелище перед ней только что доказало, что лучшая месть —

это мужчина поданный горячим, горячим, горячим.

Несите ее сюда, мистер Алмэйда.

Краем глаза она уловила тень движения и, повернувшись, увидела сногсшибательную