Unknown - 96cd606079b246bf94a2f1c2d86447e4

— Мал, вон тот горшок прихвати-ка, — добавила Ждана. — А где тот сиротка, воспитанник Малины?

Ждана хотела взять с собой и Боско, но его нигде не было. Отдав Яра Малу, она велела ему нести ребёнка в повозку и не забыть про горшок, а сама отправилась на поиски.

Лучше бы она этого не делала — тогда бы её взгляду не предстало зрелище чёрного всадника, скакавшего по деревне и пускавшего в соломенные крыши зажигательные стрелы. Вынимая их из колчана за плечом, Северга подхватывала на паклю немного огня с привязанного к рогу светоча, выверенным и точным движением накладывала стрелу на лук и дарила пламенных «петухов» одному дому за другим. В деревне царил переполох: люди выбегали на улицу, пытались тушить свои жилища, но тщетно: солома крыш вспыхивала мгновенно, языки пламени разбегались в стороны в неостановимой прожорливой пляске.

— В повозку! — рявкнула Северга, завидев Ждану, а в следующий миг новая стрела рыжей дугой взвилась в воздух.

— Что ты делаешь, душегубка! — крикнула Ждана.

А толку? Полыхало уже полдеревни, и на этом своё гнусное дело Северга могла считать законченным: вторая половина неизбежно должна была загореться от первой. И никто не смог её остановить: осмелившихся встать на пути конь бил копытами.

Путаясь в подоле, Ждана бросилась к колымаге. Сыновья были уже там, и не только они: внутри, на заднем сиденье, лежала Заяц. На полу повозки красовалась лужа из содержимого её желудка.

— Заяц! Заяц! — затрясла её обрадованная Ждана. — Ты живая? Можешь править?

Какое там… Девушка смогла только приподнять голову и слабо простонать:

— Худо мне, госпожа…

Её бледный, заторможенный вид не позволял в этом усомниться, а при кашле из её груди вышел кровавый сгусток. Заяц утёрла губы, глянула на свои пальцы и обессиленно выругалась. Мал с пуговично-круглыми глазами поддерживал в объятиях Яра, а горшок со снадобьем стоял под сиденьем. Радятко, уже немного пришедший в себя и порозовевший, окинул Зайца презрительным взглядом и хмыкнул:

— Баба…

— Тебя бы оборотень так приложил — вообще места мокрого бы не осталось, — вяло огрызнулась девушка. Уголки её рта были свекольно-тёмными от крови. — Вот оклемаюсь маленько — получишь у меня за «бабу»… Не забывай, кто я… А потому попридержи язык, дружок.

Однако, как ни крути, а только Радятко был сейчас в состоянии попытаться управиться с лошадьми. Ждане хотелось уехать как можно быстрее и как можно дальше от пылающей деревни и от зловещей Северги, да так, чтобы та не смогла их догнать. Огонь уже подбирался к дому Малины, обступая его ревущей стеной, грозящей вот-вот сомкнуться, а Боско преспокойно стоял у плетня. А Ждана уж сбилась с ног, ища его!

— Вот ты где! — кинулась она к нему. — Едем с нами! Мы принесли беду в твой дом, мы же о тебе и позаботимся.

Отблески языков пламени отражались в задумчиво-медлительных глазах мальчика. С улыбкой покачав головой, он, как и его приёмная сестра, ударился оземь и ускакал прочь серым зайцем — только пушистый хвостик мелькнул.

— Матушка, садись! — крикнул Радятко, уже сидевший на козлах с вожжами в руках. — Скорее!

Возницей он был неопытным, но кое-как отъехать от деревни им удалось. Увы, вскоре выяснилось, что не в ту сторону.

— Эй, возничий! — хрипло и насмешливо крикнула ему Заяц, скаля розовые от собственной крови клыки. — Ты куда нас везёшь? Мы же обратно едем. Белые горы в другой стороне…

Пришлось поворачивать. Ждана, чувствовавшая облегчение с каждой пядью, на которую они удалялись от Северги, снова ощутила мертвящее дыхание ужаса: охваченная огнём деревня приближалась. От многих домов уже остались одни чёрные остовы, заборы падали, рассыпаясь в угольки… Из горящего птичника вырвалась курица с пламенными опахалами на крыльях и забилась в спасительной холодной грязи.

— Правее, держи правее, — подсказывала Заяц. — Близко к пожарищу не надо, лошади напугаются…

Вдруг наперерез повозке, размахивая руками и визжа, выскочил горящий человек. Лошади шарахнулись от этого живого столба пламени, вопящего и распространяющего волны тошнотворного запаха горелого мяса. Радятко, крича то «тпру!», то «но!», пытался их укротить, но безуспешно. Внезапно горящий человек упал: в спину ему вонзилась стрела.

Давящая чёрная безысходность навалилась на Ждану: сквозь колышущееся опалённое марево к ним скакала Северга, грозная и страшная в огненном ореоле за своей спиной. Выхватив у Радятко одну вожжу, она повела лошадей за собой, и повозка, треща и сотрясаясь на колдобинах так, что седоки прикусывали себе языки, помчалась по расплывшейся от слякоти дороге среди бурых осенних трав.