Джен Коруна - Год багульника. Тринадцатая луна

— Кстати… я давно хотел узнать, почему Хэур-Тал выбросил Молнию в море?

Барет описал куриной ножкой в воздухе витиеватую фигуру.

— А кто его знает… Говорят, что когда он стал рысью, клинок потерял свою силу — вот он его и выкинул. Ну, ничего: Гастар достанет его и заставит работать! И тогда даже этим остроухим придется признать, что Хэур-Тал вернулся!

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Сигарт. — Что-то кажется мне, что они будут придумывать все, что угодно, лишь бы не признать Гастара… Они ж, поди, считают, что избранный может быть лишь эльфом и никем иным, — он скривился, пытаясь придать своему лицу надменно-застывшее выражение, в его представлении соответствующее выражению лица эльфа. — И ведь доказать-то им ничего нельзя. Ну найдет Гастар меч, ну и что, думаешь, они так сразу ему и обрадуются?

Росх-хэур обреченно вздохнул.

— Темнота ты, одно слово! Интересно, чем ты занимался, пока учителя в Цитадели рассказывали вам про битву у Ин-Ириля? По горам своим лазил, как всегда?..

Сигарт фыркнул в ответ. Барет продолжил:

— Так вот, рассказываю для тех, кто безнадежно отстал — Нар-Исталь и станет доказательством истинности Гастара! Сила, заложенная в этот меч, настолько велика, что он по руке одному лишь Хэур-Талу: схвати его кто другой, он обожжет его, как настоящая молния. Потому он так и называется, усек?

Сигарт на мгновение отвлекся от еды.

— Стало быть, если Гастар — новое его воплощение, значит, он сможет справиться с этой игрушкой, и тогда остроухим не останется ничего, как смириться!

— Вот уж не ждал от тебя такой сообразительности, Окушок, — съязвил Барет. — Ну да! В Книге ясно сказано, что Хэур-Тал вернется аккурат к Кровавой луне — пусть даже и в другом обличье… Так что все сходится — и луна, и Моррог, и новый Хэур-Тал тут как тут! Все прямо как на блюдечке! Ясно тебе?

— Да ясно, ясно! Не мог, что ли, сразу нормально объяснить! А то еще и горы сюда приплел…

— Ладно, не бурчи. Жуй лучше, пока есть что.

Сигарт вернулся к еде, но новая мысль осенила его. Он быстро положил кусок обратно на тарелку.

— Слушай, а вдруг он ее не найдет? Ну, Молнию эту…

— А вот это плохо будет, — нахмурился Барет.

— А нельзя проткнуть Моррога другим мечом? Есть ведь на свете клинки не хуже этого Нар-Исталя. Ну а эльфы… Гур с ними — пусть себе не верят! Главное ведь, чтоб Моррог сдох, так?

Барет снова скроил презрительную мину.

— Сразу видно, высшей магии ты не обучен, иначе бы знал, что пророчества не могут обманывать — их ведь не такие как ты писали! Предсказание не может сбыться иначе, чем написано в пророчестве — или так, или никак. Первый вариант, как ты понимаешь, нам подходит больше… Сказано ведь: когда Нар-Исталь откроется в руке Хэур-Тала, все рыси как одна придут на его зов и будут сражаться за него, как когда-то! А нет меча — и сразу все не то. Так что придется Гастару еще поискать свою Молнию.

— Ну, найдет он ее, а если она так и не «откроется»? — не унимался Сигарт. — Ведь даже сам Хэур-Тал выбросил ее ввиду бесполезности. Почему на этот раз все должно быть иначе? Ведь Гастар тоже рысь, а уж никак ни эльф…

— Да — но рысь особенная, — выразительно изогнул бровь Барет. — Его сила под стать силе Молнии, и у него есть воля и желание владеть ею. Думаю, этого будет достаточно.

Он доел, локтем отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула.

— Хорошо, наверное, быть новым Хэур-Талом… — мечтательно протянул он.

— Чего уж тут хорошего? — пробубнил Сигарт, снова принимаясь за поросячью ножку. — Пророчество ж ясно говорит, не дожить ему до конца битвы: «прежде чем исчезнуть навсегда…» То бишь, прежде чем того… к воронам на обед пойти.

Дочиста обглодав кость, он с довольным видом утер губы рукавом.

— Грустно, наверное, знать, что ты скоро помрешь.

Барет издал нечто среднее между презрительным фырканьем и смешком.

— Это тебе грустно, а для Гастара это большая честь! Только представь себе — сам Хэур-Тал!

Некоторое время оба молчали. Сигарт — переваривая услышанное, Барет — флиртуя с вновь подошедшей служанкой. Наконец, взаимопонимание было достигнуто: усадив девушку к себе на колени, он небрежно махнул рукой.

— Да что там думать – пусть Гастар сам ломает голову, как найти Нар-Исталь. Наше дело сторона! Давай-ка лучше разузнаем, нет ли у этой красотки сестры или подружки, а то уж больно ты мрачный стал.

Он снова громогласно рассмеялся, девица смущенно хихикнула. Но Сигарту уже расхотелось щедрых ласк людских красавиц, история о Полночной Молнии неожиданно взволновала его. К тому же, в отличие от друга, он был неразговорчив по натуре — и так уже сказал за этот вечер больше, чем за последние несколько лун. Покончив с едой, он обтер руки о меховой жилет и поднялся из-за стола.