Синчан - Паутина Белого Паука

Челюсти свело судорогой, и Илья, не слыша уже никаких возражений, впился зубами в открытую рану. Ева вскрикнула под ним, дернулась всем телом от новой вспышки боли, туго переплетенной с чем-то иным, ей непонятным, но чудовищно приятным. Томительное возбуждение электрическим разрядом прошило каждый ее мускул, расслабив, подготовив к тому, чего просто не должно было быть между кровными родственниками.

Илья разомкнул зубы и принялся лизать рану, время от времени вбирая кровь губами. Так ребенок слизывает тающее на солнцепеке мороженое — быстро, чтобы не упустить ни капли, пачкая рот и приходя от этого еще в больший восторг.

Ева металась под ним, разрываясь между вопящим разумом и блаженствующим телом. Что делать? Куда деваться? И так ли все это важно, чтобы сопротивляться?

Вот почему люди подсаживаются на вампирский укус. Он нес оргазм в чистом виде, обращая боль в острое удовольствие. Ева вспомнила, как по телевизору говорили, что все дело в их слюне.

Да, это все ненастоящее. Просто наркотик в слюне. Просто… ох, господи!

Она дрожала, тело пылало от того, что должно быть… должно быть обязательно. Так легко потеряться в ощущениях его рта на ее ладони, его руки, выписывающей круговые узоры на голой коже ее живота.

Его рот, его руки… Илья. Брат.

Тяжело дыша, Ева пальцами вцепилась ему повыше кисти, пытаясь убрать от себя его руку. Но Илия лишь сильнее вжался в нее бедрами.

— Илья, — прошептала девушка, не доверяя собственному голосу, — отпусти, Илья. Я не твоя подружка, дурак.

Он не слышал, продолжая ласкать ее рану языком и губами. Он пил ее, закрыв глаза, словно не желал пробуждаться.

— Мне больно! — соврала Ева отчаянно. Потому что ей было хорошо. Слишком хорошо, чтобы верить этому ощущению. Так вампиры выпивали своих жертв до смерти. — Ты убьешь меня!

Она стукнула его, но не причинила ни малейшего дискомфорта — слишком неудобно было бить из той позы, в которой она находилась.

В какой-то момент ее крик достиг Исаии. Вынырнувший из блаженной нёги, он влетел на кухню, но от увиденного застыл, потеряв дар речи.

Его сестра вскрикивала и, глотая слезы, вырывалась, как могла, а брат… Сначала Исаия решил, что Илья, рехнувшись, насилует Еву — слишком характерные движения бедрами тот совершал. Но, к счастью, даже несмотря на задранный подол девичьего сарафана, Илья всего лишь кормился. Одной рукой он удерживал ладонь Евы, из которой брал кровь, а другой… какого черта он ее там лапает!?

Илья вылизывал ладонь Евы, когда Исаия одним рывком стащил его с сестры и отшвырнул в сторону. Тот немедленно вскочил на ноги и, оскалив окровавленный рот, утробно зарычал, как рычат крупные хищники из семейства кошачьих.

Исаия загородил собой Еву, оскалившись в ответ.

— Хватит! — и звук, что раздался из вроде бы человеческого горла, больше всего напоминал низкий, утробный рык зверя.

Илья застыл. Он видел, как зрачки в глазах брата уменьшились до едва различимых точек, и радужки, казалось, вспыхнули мрачным, серым огнем.

Илья сделал шаг к нему, и Исаия вновь рыкнул — сердито, зло, требовательно.

Долгие секунды они смотрели друг на друга, пока Илья не отступил, опустив голову. Рассудок возвращался к нему урывками, скомканными фрагментами полузабытой мозаики.

В оглушающей тишине Ева поднялась на ноги за спиной Исаии и, пошатываясь, убежала в ванную — в ужасе перед тем, во что превратила собственных братьев.

— Ты облажался, — констатировал Исаия, проводив сестру обеспокоенным взглядом.

— С чего бы? — недружелюбно отозвался Илия, но клыки больше не скалил.

— Придурок, — процедил старший брат, — ты что с ней сделать собирался?

Илья с возмущением открыл рот, но остановился на половине движения, пальцами собрал с лица кровь и ошалело на нее уставился. Сглотнув, он поднес ладонь к носу и глубоко вдохнул запах крови. Выдох вышел прерывистым.

— Это было…

— Да, — подтвердил Исаия, хорошо понимая, что у брата все равно не найдется подходящих слов. — Это и значит быть такими, как они.

Илья рассеянно кивнул и вдруг вскинул голову, вытаращившись на близнеца:

— Ева… я же ее…

— Ты ее перепугал.

— Нет! То есть, да, но не только это. Ты разве ее не…

— Что?

— Нет. Ничего.

Надо остановить кровь. Что это было? Они на людей не были похожи. Зачем он трогал меня? Так не должно быть. Надо остановить кровь. Они вампиры. Мне теперь всегда будет шестнадцать. Как это маме с отцом сказать? Надо было согласиться на доноров. Надо остановить кровь. Илья чуть не убил меня. Они там не подерутся?