Кроха - Заголовок в газете. Энн Эйзел

- Ты, доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории из Торонто - обычный академический сноб, но я все равно люблю тебя. Ты мой Медвежонок, я люблю твою страсть и преданность делу, - и прежде, чем я смогла запротестовать, она поцеловала меня. На самом деле, это далеко вышло за рамки поцелуев и переросло в обжимание. Да, прямо там - в соборе. Я достигла в нем таких высот в страсти и в восторге, до каких никогда не добиралась раньше, но это не имело ничего общего с верой, а связано было с самыми низменными желаниями. Мне стыдно признаться в этом.

От полного разврата меня спасло прибытие первого автобуса с туристами, и мы оторвались друг от друга, затаив дыхание.

- Пойдем, - выдохнула она, и я последовала за ней в наш гостиничный номер, как потерявшийся щенок.

Твоя Развращенная Дочь, Бентли.

Дорогой Папа!

Это предупреждение и объяснение причин на тот случай, если твои соседи столкнутся с какой-либо желтой прессой и осложнят тебе жизнь. Папарацци просто озверели. На этой неделе ты найдешь в газетах несколько фотографий, где ваша покорная слуга находится в руках той самой пресловутой женщины, Рейчел де Бирс, Да, и я на них голая. К счастью, мое лицо уткнулось в правую грудь Рейчел. Я все могу объяснить, хотя ты едва ли поверишь мне.

Не представляю, что подумает заведующий моей кафедры, но подозреваю, что это не будет что-то хорошее. Это не значит, что он против публичности любого рода или имеет что-то против лесбиянок (нас двое в отделе), его обычно не волнуют наши моральные устои. Что его расстроит, так это то, что известность я получила с "де Бирс", но прошло уже достаточно времени, а я до сих пор не принесла от нее пожертвование. Он будет чувствовать себя раненым и преданым.

Я сейчас нахожусь в Англии. Мы убегаем от папарацци. Папа, я помолвлена. Я всегда утверждала, что брак ограничил бы мою свободу и сократил время на исследования. Теперь я выгляжу перед тобой, как истинный лицемер, я улыбаюсь от любви, как Чеширский кот, но ты будешь рад узнать, что в данный момент я хотя бы в одежде. Мое профессиональное мастерство, поставленное под сомнение возле дверей собора Шартр, и мое либидо, взлетевшее до безумия в священных стенах, - все это очень быстро привело к другой проблеме, когда мы добрались до отеля. Но это не имеет ничего общего с тем, как я оказалась помолвлена или сфотографировалась голой. Это совершенно другая история.

Мы тогда были в Париже, и после страстной ночи в люксе Рейчел я восстанавливала силы в позолоченной ванне с горячей, ароматной водой. Рейчел вылезла из воды за несколько минут до этого, завернулась в халат и пошла открывать дверь в номер для обслуживающего персонала. Вдруг я услышала ее испуганный крик и звук борьбы. Я в одно мгновение вылетела из ванной и только потом поняла, что оставила свой махровый халат на кровати. Схватив первое, что попалось мне под руки, и вооружившись, я обнаружила, что Рейчел прижала грабителя с ножом к стене ножками стула Людовика четырнадцатого. Он посмотрел на меня с некоторым удивлением и засмеялся. Лицо Рейчел омрачилось, и она подняла стул, чтобы ударить его.

- Нет! Не антикварной мебелью! - воскликнула я и бросила свое оружие в его лицо. Это оказалась открытая бутылка духов, которая стояла на столике. Как я и надеялась, духи попали ему в глаза, и он отшатнулся назад, пытаясь протереть их, но вместо этого ему удалось сделать ситуацию еще хуже. Я выбросила вперед свое колено и попала ему прямо в семейные ценности. Он встал на колени и втянул в себя воздух, а я, используя эту возможность, врезала ему по башке хрустальным флаконом из-под духов. В комнате стало дышать нечем из-за ароматного запаха и, смахивая с глаз слезы, я пересекла комнату и полностью распахнула стеклянные двери, выходящие на балкон.

Как только я возвратилась, Рейчел, жалобно всхлипывая, оказалась в моих руках.

- Там все в порядке, - сказала я, чувствуя себя весьма самодовольно за совершенные действия. - Все кончено.

- Нет, это не так. Стул - это копия, а вот духи - это духи Клайва Кристиана "Императорское величие", - причитала она.

Я похлопала ее по спине, успокаивая.

- Мы купим у Клайва еще одну бутылку.

Рейчел, которая только что чуть не плакала, сейчас смеялась так, что заработала икоту.

- Они стоят двести пятнадцать тысяч долларов за бутылку!

- За духи?!

Моя голова закружилась. Я мысленно высчитывала, смогу ли я вернуть этот долг до выхода на пенсию и поняла, что ответ будет - нет.