Чехин Николаевич: Пламенные Сердца. Испытание Веры

- Я, я староста! Трофимом кличут. Беда у нас, господин аскет, - старик низко поклонился, вынудив пленницу согнуться в три погибели.

- Надеюсь, вы позвали меня не из-за расхитительницы садов?

Селяне захохотали и покосились на старосту, покрасневшего как ухо девочки.

- Что вы, господин аскет, с этой негодницей мы сами разберемся. Еще как разберемся! Для вас же, господин аскет, работа посерьезней найдется. Упырь у нас завелся, никакого спасу нет!

- Точно! - донеслось из толпы.

- Хоть ночью из дому не ходи! - гаркнул низкорослый мужичок с кучерявой бородкой.

- А вот и нечего шастать! - ответил гневный женский голос.

- Дык а в нужник как?

- Дык а ты в свой ходи, а не в Машкин!

- А ну цыц! - прикрикнул Трофим. - Вы нас простите, господин аскет, все на взводе с этой напасти. Того и гляди в глотки друг дружке вцепимся, что ваш кровосос! Вы в дом-то проходите, покушайте, бражки испейте, отдохните с дорожки. А я пока эту козу взгрею как следует.

- Спасибо за гостеприимство, но отдыхать некогда, - строго произнес странник. - Девчонку отпустите и расскажите подробнее о вампире.

- Да как же бросить ее, господин хороший! Мы и так почти год терпели, пока эта наглячка нас обкрадывала!

Селяне закивали, хотя многие женщины и старухи держались за сердца, глядя на тощую, едва живую бродяжку.

- Неужто так сильно обкрадывала? - нахмурился гость.

- Ну как сильно... То хлеба кусок стащит, то яблоко, то куст картошки выроет. Вредительница малолетняя, хуже упыря!

- Получается, только еду крадет?

- Ну..., - староста опустил взгляд и пожал плечами, - выходит так.

- А родители ее где?

- Да волки загрызли прошлой зимой, Свет защити. Вот она и живет одна на отшибе. Хоть и вороватая, но тихая, потому и не гоним прочь.

- Но и брать на поруки тоже не собираетесь.

- Ох, не судите, господин аскет! У самих детишки по лавкам сидят, а времена нынче неспокойные, неурожайные. Нечисть лютует, князья устали без дела троны протирать, того и глядишь опять междоусобица грянет!

- Спаси Свет, спаси Свет, - запричитали в толпе.

- Ладно, пошли в дом. Но девчонку отпусти, понял?

Староста не посмел спорить с чужаком, нехотя разжал пальцы, и нищенка раненым зайцем унеслась прочь за околицу, только видели.

Войдя в просторный бревенчатый сруб, аскет удовлетворенно кивнул - несмотря на важную должность, жил Трофим небогато, можно даже сказать скромно. Бычьи пузыри вместо стекол, домотканые льняные занавески, самодельная мебель и огромная, явно сложенная еще руками прадедов печь. Про детишек тоже не соврал - те и впрямь нахохленными воробьями расселись на лавках и полатях, пока женка в простецком сарафане и платке накрывала на стол.

Достала из печи исходящий паром чугунок с гречневой кашей, выставила крынки кваса и кислого молока, нарезала щедрыми ломтями хлеб. Мальцы захлебывались слюной от невообразимого запаха свежей деревенской пищи, но не смели даже прикоснуться к резным ложкам, покуда место почетного гостя пустовало.

Путник повесил на гвоздик сумку, перевязь с ножнами и плащ, согласно обычаю низко поклонился, входя в комнату, и сел во главе стола. Рядом примостился Трофим, жена ушла на другой конец и замерла, сложив руки на округлом животе и смиренно уставившись в пол.

Мужчина взял краюху хлеба, но есть не стал, лишь положил на свою тарелку. Зато опрокинул полную кружку воды, смахнул капли с седой бороды и кивнул хозяину - мол, рассказывай.

- Две недели назад все началось. Тоська, дочурка Михи-кузнеца, повадилась по ночам в лес бегать. Ну, отец не особо-то переживал - дело молодое, парней у нас мало, небось из соседнего села женишок похаживает. Тем паче, дольше полуночи никогда не задерживалась. А тут утром родня проснулась - Тоськи дома нет. Подняли народ, пошли лес прочесывать, нашли... Свет упаси, лучше бы не находили. Пускай бы думали все, что медведь заел или в речке утопла... В общем, лежала Тоська, - Трофим понизил голос до шепота, - в чем мать родила. Мертвая, но счастливая такая, довольная... во весь рот улыбалась. На шее - две дырки, и крови нету. Совсем. Ни капельки не осталось. О как. Тут-то мы за вами и послали гонца.

- Еще нападения были?

- Агась. Кольки Хромого дочка - Белкой звали за волосы рыжие. Эх, девка была красы неописуемой, из города сваты ездили! Тоже повадилась в лес бегать. Но мы-то горьким опытом научены, заперли ее в доме от греха подальше. А она... ой, Свет пощади, давай рыдать и руки заламывать - люблю, жить без него не могу! Без упыря, то бишь, представляете, господин аскет?