Unknown - i eea3dd480c2e799a

зародившуюся во мне, я даже не была уверенна в том, каково это вообще, иметь ребёнка.

Но потом во мне проснулось новое чувство, которое перебороло страх перед реакцией

Джонатана.

Я хочу этого ребёнка, даже если тот факт, что эта маленькая точка когда-то станет

живым ребёнком, пока выглядит абсолютно абстрактным. Это наш с Джонатаном

ребёнок, часть его и меня, я никогда не смогу причинить боль этому существу, во мне

зародился сильный инстинкт защитника, необходимость обеспечить его спокойствие,

чтобы с ним ничего не случилось.

Я не знаю, как мне сообщить об этом Джонатану, но когда он осторожно садится на

край кровати чтобы не перемешать документы, я крепко обнимаю его, целуя его почти

виновато, потому что не привыкла что-либо скрывать от него. Он это сразу же замечает, и

морщит лоб.

— Всё в порядке?

Он слишком хорошо меня знает, думаю я, в то время как тону в его голубых

глазах, которые внимательно смотрят на меня.

— Я не знаю, это ты мне скажи, — отвечаю я, пытаясь отвлечь его внимание от

себя, гладя его по груди. Мне нравятся его твердые мускулы под чёрной рубашкой,

которую он носит без галстука и с открытой верхней пуговицей. — Ты решил проблемы в

Париже?

В Париже он встречался с другом по бизнесу, который должен был передать

информацию об источнике проблем, который в последнее время создал много трудностей

в работе компании и саботировал проекты. Джонатану понадобилось некоторое время,

чтобы выяснить, что это не просто серия совпадений, а преднамеренные,

запланированные попытки нанести компании ущерб. С тех пор он ищет связь между

этими делами и самого виновника ситуации.

— И да, и нет. У Бернара была, на самом деле, интересная информация,

понадобится немало времени, пока я не проанализирую всё это, — для Джонатана это

вполне нормально. Но в какой-то момент он немного уклонился от моего взгляда и я

вдруг почувствовала, что он что-то скрывает. Это же ерунда или...?

— А почему ты приехал только сейчас? — с укором спросила я, сама этого не

желая. Ведь уже поздно, на часах почти восемь.

— В Париже слишком сильно шёл снег, поэтому мы стартовали чуть позже. И

работа в офисе заняла немного дольше времени.

— В офисе? Я думала, что у тебя встреча вне офиса. — по крайней мере, так я

поняла по телефону, когда он сказал, что у него ещё дела.

— Нет. Мне нужно было обговорить некоторые вещи с Кэтрин, — сказал он, вновь

избегая моего взгляда. Эта новость ранит меня, страх перед его недосказанностью

становится ещё больше.

— Я не знала, что твоя секретарша работает сегодня, — говорю я, скрещивая руки

на груди и глядя на него с упрёком.

— Я попросил её приехать в офис. Это было срочно, — Джонатан заметно

удивляется моему тону. — Грейс, что с тобой такое? Я управляю международной

компанией. Это значит, что мы не всегда отдыхаем в праздники или выходные, и ты это

хорошо знаешь.

Вдруг я чувствую свою беспомощность от того, что понимаю его, и не

представляю, что делать дальше. Может, я молчу потому что и сама от него кое-что

скрываю?

— Извини. Я... мне хотелось бы, чтобы ты был рядом. Мы мало времени проводим

вместе, — выкручиваюсь я, и Джонатан улыбается, эта улыбка волнует меня даже после

года замужества.

Я надеюсь, что сейчас он поцелует меня и заставит забыть о том, как изменится

наше будущее, если его мнение о детях не изменилось. Но он встаёт и идёт к шкафу,

вешает свой пиджак, такой же чёрный, как его рубашка и брюки. Он так любит этот цвет и

выглядит в нём несравненно, поэтому я никогда даже не пробовала поменять его стиль

одежды.

— А чем сегодня занималась ты? — спрашивает он. К счастью, он стоит спиной ко

мне. Потому что, в противном случае, он бы понял, что что-то не так. Грейс, соберись и

скажи ему, наконец, тебе всё равно рано или поздно придётся это сделать. Но он выглядит

таким напряжённым, и мне кажется, это плохое время. Если для такой новости вообще

может быть хорошее время.

Я долго молчу, и Джонатан разворачивается ко мне, приподняв бровь и

вопросительно глядя на меня.

— Сара приезжала, — поспешно отвечаю я. — Мы были с ней в городе. — это и

правда и ложь, и мне становится стыдно за то, что я не решаюсь сказать ему правду.

Может я бы сказала, если бы он был спокойным. Но он что-то вынашивает в себе,

это меня настораживает, от чего я и не решаюсь начать. Какое-то время мы смотрим друг