Крестов Алексеевич - Сеть созвездий

Он что-то мне говорит, тихо и мелодично, словно бы пытаясь меня успокоить, но не желая ничего слушать, я лишь плюю ему в лицо собственной кровью. Меня переполняют отчаяние и злоба, равных которым я прежде не знал. Они рвутся из груди, словно вольная птица из тесной клетки, и больше всего на свете я мечтаю вцепиться в его беззащитное горло, что бы придушить мерзавца прямо на месте.

- Не стоит так убиваться, Дронг, - говорит он мне на последок, - завтра ты этого даже не вспомнишь, ничего не вспомнишь, даже собственного паршивого имени.

Снова боль. Острая пронзительная игла, со всего размаха всаженная мне прямо в затылок. Она заставляет меня вздрогнуть всем телом, и мгновенно проснуться.

Все приснившееся мне казалось столь реальным и настоящим, что подскочив на кровати словно ужаленный, я не сразу смог понять, что все это мне только привиделось. Дико озираясь по сторонам в темной комнате, я искал перед собой скрипача, и лихорадочно пытался нащупать на поясе меч. В затылке все еще пульсировали отголоски той боли, что вычеркнула из памяти все мое прошлое, и лишь ощупав собственное плече, и убедившись, что от застарелой раны давно остался лишь уродливый шрам, я сумел наконец успокоиться, и начал медленно отходить от преследовавших меня в кошмарах, обрывков воспоминаний.

Снившиеся мне постоянно, с того самого дня, как я раненым и истекающим кровью, впервые оказался на острове, они преследовали меня уже много лет, и всегда заставляя просыпаться в холодном поту, раз за разом вынуждали заново переживать те мучительные мгновения, из моей пошлой, потерянной жизни.

- Не спиться? - Прозвучавший рядом голос Регнора, чуть не заставил меня снова подскочить на кровати от неожиданности.

- Уснешь тут, - недовольно пробурчал я, кивком головы указав на лежащего на полу Хорворна. Заявив, что на мягких перинах спят лишь женщины, или неженки, недостойные считаться настоящими воинами, гладиатор отказался от собственной, далеко не самой мягкой кровати, и словно бы настоящий, натасканный, сторожевой пес, растянулся прямо под дверью, на жестком и холодном полу. Будто бы всю свою жизнь ночуя исключительно на земле, или камнях, под открытым небом и порывами ледяного ветра, он кажется, совершенно не испытывал от этого ни каких неудобств, и храпел так громко, что наверняка мешал спать всей близлежащей половине трактира. Слушая его звучные трели, я мог лишь поражаться тому, как не проснулся от этого грома раньше, и не пропустивший моего пробужденья Регнор, тут же воспользовался этой возможностью, что бы завести разговор, как обычно, выбрав для этого не самое лучшее время. Сидя на подоконнике, он вглядывался в пустынную улицу, словно бы неся ночное дежурство, и судя по заправленной и не тронутой за всю ночь постели, даже и не думал ложиться, благополучно выкидывая на ветер свой единственный шанс как следует отдохнуть, и отоспаться перед предстоящим нам по утру спуском в Бездну.

- Давно тебе будят кошмары? - Повернулся он ко мне, оторвав свой хмурый взгляд от окна.

- Кошмары? - Лишь усмехнулся в ответ я, совершенно не желая обсуждать с подростком туманные обрывки моих утраченных воспоминаний. - С чего ты это взял, малыш?

- Люди, которым сниться обычная ерунда, не стонут во сне так, будто их режут. Они не вертаться в постели волчком, и не подскакивают среди ночи так, будто бы внезапно обнаружили у себя под одеялом змею. - Кажется мои сны взволновали его куда больше меня самого. В его неотрывно направленном на меня взгляде, читались неподдельные волнение и тревога, будто бы он и вправду считал, что сны, или кошмары, могут быть чем-то опасным.

- Всего лишь плохой сон. Обычное дело, со всеми порой такое случается. Не бери в голову. - Попытался успокоить его я, и демонстративно зевнув во всю пасть, сделал вид, будто бы жутко хочу спать. В надежде, что малыш отстанет от меня со своей болтовней, я отвернулся от него лицом к стенке, но Регнор, словно бы носом учуяв всю эту фальшь, даже и не подумал умолкнуть.

- Частые кошмары обычными не бывают, - серьезно заявил он. - Это может быть вызвано остаточным проявлением магии, отголоском сильного, и не развеявшегося до конца заклинания, или даже проклятьем. Тебе следовало бы обратиться к эльфийским сновидцам, или сомниомантам. Они умеют избавлять от подобного.

- Ага, обязательно. -Пробурчал я, с явной долей саркастического яда в каждом звуке.

Малыш даже не представлял себе к какому количеству шарлатанов я уже успел обратиться на острове, и сколько золота потратил в пустую, что бы они помогли мне вернуть потерянные воспоминания, избавили меня от мучительных снов, и подарили душевный покой, уняв жгучую жажду знать правду. Отпаивая меня горькими эликсирами, окуривая едким дымом горьких, зловонных трав, заговаривая и налагая заклятья, они обещали мне, что все вертеться со временем, но сколь бы сильно они не старались, ни один из этих самых известных, сильнейших, и способных похвастаться безукоризненной репутацией магов, чародеев и гипнотизеров, с немалым опытом в подобных делах, так и не сумел добиться успеха.