Unknown - i 964b1f98fa469a3f

‒ Хорошо. Уткнуться в мою попку своим великолепным агрегатом. Твоим

любовным молотком. Твоей одноглазой анакондой.

‒ Так-то лучше ‒ или нет. ‒ Наши клятвы, ‒ сказал он, зарываясь лицом в её

волосы. ‒ Мы их так и не произнесли.

Джессика застыла, и ахнула в ужасе.

‒ Ты прав. Как я могла забыть об это?

Она попыталась повернуться к нему лицом, но он продолжал прижимать её к

корзине. Одной рукой накрыл грудь, и прильнул губами к шее. Его член дернулся от

возбуждения, и уже был готов погрузиться в её влажную щелку. Джессика тут же обмякла

в его руках.

Он начал петь ей песню, сжимая её в своих объятиях, покачивая из стороны в

сторону:

В мире несколько вещей, лишающих меня дара речи

И это всё ты, ты, ты.

Несколько вещей, которые я буду любить вечно

И это снова ты, ты, ты.

Стоило мне тебя увидеть, и понял, ты будешь моей

Захотел отдать тебе своей сердце как можно скорей.

‒ Это так мило, ‒ шептала Джессика. Но Сед не останавливался.

Только одна вещь сделала меня окончательно счастливым.

Он опустил руку ей на живот, накрывая их ребенка

Часть тебя, часть меня теперь неразделимые.

Трое нас, мы семья, самые счастливые.

‒ Или десять, как ты планировал, ‒ перебила она, смеясь.

‒ Верно, но десять плохо рифмуется, ‒ ответил он, перед тем как продолжить.

Несколько вещей способных убить меня наповал

И это только ты, ты, ты.

Несколько вещей способных разлучить нас.

Следующую строчку он не спел, а проговорил:

‒ Нравится тебе это или нет, но ничто нас не разлучит, Джесс.

‒ И я этому рада, ‒ твердо сказала она.

И затем он закончил песню своим бархатным баритоном:

Я не могу без тебя, и это раз и навсегда.

Я люблю тебя, молю теперь скажи мне да, да, да.

‒ Да! ‒ засмеялась она, ‒ Ты это написал?

‒ Конечно я. Именно поэтому так дерьмово получилось. Мои стихи куда лучше,

когда я зол или взбешен. Так что, прости мне эти за сопливые стихи. ‒ Он положил

подбородок на её плечо и закрыл глаза. Его сердце до сих пор отбивало чечетку в груди.

Романтические песни – это не его конек. Он больше предпочитал кричать со сцены об огне

или грозе.

‒ Она не дерьмовая. И эти слова много для меня значат, они тронули меня до

глубины души.

‒ Ну да, конечно. Тебя и всех ангелочков на небесах, ‒ фыркнул он, закатывая глаза,

представляя порхающих над их головами ангелов. Они, наверное, спустились только

чтобы посмотреть, кто сочинил всю эту чушь.

‒ Теперь моя очередь, ‒ сказала Джесс, решив развернуться. ‒ Но мне нужно

произносить их, глядя тебе в глаза.

Сед дал ей место развернуться, а после вновь прижал её к своей груди. Он был

удивлен увидеть слезы в её глазах. В прошлом многие женщины использовали слезы для

достижения своих целей, но они его не трогали. Но слезы Джессики, пусть даже они так и

застыли в её зеленых глазах, отозвались теплом в его сердце. Или же всему виной был её

взгляд, полный обожания. Его Джесс по-настоящему была его. Сед не смог устоять,

запечатлел на её губах быстрый поцелуй, и, поймав взгляд, стал ждать её клятву.

‒ В будущем мы разделим немало счастливых моментов, но, к сожалению, нас

будут подстерегать и трагедии. Но чтобы не случилось, в радости и горе, я клянусь быть с

тобой, поддерживать и защищать, даже если это потребуется сделать в суде. Для меня ты

всегда будешь не только номером один, но и самым большим испытанием, поэтому чтобы

нам не уготовила судьба, я знаю, мы с этим справимся. Наша любовь будет крепче день

ото дня. Ничто её не разрушит и не уничтожит. Она навсегда, Сед.

Она взяла его руку, покрутила на пальце обручальное кольцо, которое недавно

надела ему на палец, в напоминание, что эти слова были её свадебной клятвой. ‒ Сегодня,

я беру тебя в мужья, в спутники жизни. Я верю в тебя и нашу любовь. Каждый из нас

силен по отдельности, но вместе мы непобедимы. Я клянусь ценить каждый момент рядом

с тобой, и иногда даже позволять тебе поступать по твоему усмотрению.

Она подмигнула, от чего Сед засмеялся. Прижал её к своей груди, положив руку ей

на затылок, прижимая ближе к своему ноющему сердцу.

‒ Ну, от моих слов не прослезился ни одни ангел, ‒ буркнула она, обнимая крепче

мужа.

Он сморгнул слезинку с глаз, и поцеловал её волосы.

‒ Может, ни одного ангела, ‒ прохрипел он. ‒ Но один грешник точно.