Unknown - i 964b1f98fa469a3f

‒ Хорошо, ‒ вновь заговорил Макс, ‒ Кажется, пришла очередь холостякам решить

свою судьбу.

‒ Джейс, ‒ шепнула Джессика Седу, и тот согласно кивнул.

Сед закусил нижнюю губу сгорая от желания приступить к делу. Вскоре в зале

раздалось скандирование «сни-май, сни-май». Сед залез под подол ее платья. Не только

рукой, а почти наполовину, а именно головой и обеими руками, которые сразу же

приступили к делу.

‒ Что он там делает? Снимает ее зубами? ‒ спросил Макс.

‒ Да! ‒ взвизгнула Джессика. Но Сед использовал не только зубы.

Его губы продвигались вверх по внутренней стороне ее бедра, лаская ее кожу

языком. Пальцы одной руки медленно стягивали подвязку с одного бедра, в то время как

другая рука устремилась к влажной плоти у нее между ног. Один палец коснулся складок,

обрисовывая контур ее половых губ, а после ненамного скользнул внутрь. Джессика не

двигалась, она была готова взорваться в любую секунду. Её рот открывался все шире,

когда губы Седа поднимались вверх по ее бедру, и все ближе и ближе подбирались к

влажному, пульсирующему центру. Он же не станет ласкать её перед сотней гостей?

Ох, черт, станет. Никто не видел, чем на самом деле он там занимался, но судя по

расположению его головы, могли догадаться. Боже правый, ей нужно было его

остановить…Кончик языка коснулся клитора, и она чуть не упала со стула. Спасло то, что

Сед держал её за бедра.

Он неожиданно отстранился, оставляя её сбитой с толку и нуждающейся в его теле.

Сед любил рисковать, и за это Джесс его и любила, но однажды он зайдет слишком далеко.

Слава Богу он не заставил её кончить на глазах у всех.

Все еще стоя перед ней на коленях, но уже не под подолом платья, Сед улыбался ей

дерзкой ухмылкой, явно намереваясь вывести её из себя такими вольностями. Джессика

лишь изумленно вскинула бровь, вызывая у него смех. Он губами прошептал « Жжешь

детка» и поднялся на ноги. Поцеловав жену, он торжественно поднял над головой

подвязку, полученную на свадьбе Эрика.

Все начали аплодировать, пока он не повернулся лицом к холостякам. Вместо того

чтобы кинуть ее прямо Джейсу, Сед натянул подвязку как рогатку, и стрельнул ею вверх. У

Джейса не было преимущества перед остальными, да и он был не самым высоким из

холостяков. Но это не остановило его от резкого прыжка и приземления на твердый

паркетный пол с подвязкой в кулаке. Он поднялся на ноги и, глядя прямо на Агги, показал

пальцем на свою грудь, затем на её, указывая на прочную связь между ними. Агги

ответила ему кивком, широкой улыбкой, и румянцем на фарфоровых щеках.

‒ Хотел заставить его побороться за неё, ‒ объяснил Сед Джессике, помогая ей

подняться со стула. ‒ А теперь уже пора уединиться и начать раздеваться?

‒ О, да, сейчас определенно время именно для этого, ‒ ответила она.

Она выхватила микрофон из рук Макса.

‒ Спасибо всем, что пришли. Надеюсь, вам было приятно, ‒ сказала она. ‒ Теперь

пришла моя очередь наслаждаться вечером и получать удовольствие.

В зале раздался в основном мужской смех, и Джессика не была уверена, что

женщины поняли её намеки. Но у неё не было времени на объяснения. Она хотела своего

мужа, и как можно скорее. Она вернула микрофон смеющемуся Максу, вцепилась в

лацканы пиджака Седа, и поволокла его со сцены.

Стоя на улице, ожидая лимузин, Джессика набросилась на Седа со страстными

поцелуями. Одна рука лежала на его затылке, а другой она поспешно расстегивала его

рубашку. Она не собиралась ждать, пока они доедут до дома. И если лимузин не

поторопиться, то она запрыгнет на него прямо на тротуаре перед банкетным залом.

‒ Серьезно, Джессика? ‒ Голос её матери был как ушат холодной воды, вылитый на

голову. ‒ Мне еще в жизни не было так стыдно, как сейчас.

Джессика продолжала целовать мужа, в надежде, что её мать поймет намек и

отстанет от них.

Но этого не случилось.

‒ Ты самая большая шлюха, когда-либо надевавшая белое подвенечное платье в

день свадьбы.

Джессика застыла, шокированная словами матери. Её губы перестали двигаться.

Сед одернул её, и закрыл своей широкой спиной.

‒ Мне плевать кто вы, леди. Никто не смеет так разговаривать с моей женой, ‒

рычал он, проговаривая каждое слово. ‒ Вы сейчас же извинитесь, а затем, блять,

исчезнете из её жизни. Она больше не намерена терпеть ваши оскорбления. Да и я не

позволю вам оскорблять её.