Джорджия Карр - Изуродованная любовь

Его руки сжались в кулаки.

- На протяжении двенадцати недель врачи и медсестры пересаживали кожу с мертвых людей на них, вливали галлоны медикаментозных жидкостей и электролитов в их тела, высасывали сажу из легких, пронзали штифтами их плоть, чтобы скрепить их разбитые кости, защищали их тела от червей, питавшихся омертвевшей кожей и тканями, разрывали снова и снова слои плоти, чтобы не позволить внутренним органам перестать работать. Но медицина больше ничего не может для них сделать. Поэтому я привез их сюда. Здесь им ничто не грозит, и за ними ухаживает Мисти.

Не было ничего, что я могла бы сделать или сказать. Мой разум был совершенно опустошенным.

- Ты думаешь, они уродливы? – его голос был мягким и вкрадчивым.

Я покачала головой, но это была ложь. Конечно, они были уродливыми. Ужасно уродливыми. Было практически невозможно взглянуть на такие повреждения и не отскочить в ужасе. Они были настолько сильно травмированными и искорёженными, что едва походили на людей.

- Ну, моя дорогая, я такое же чудовище, как они, - сказал он и снял маску.

Не уступая его глубоким, темным, пронзительным глазам и длинным, закрученным ресницам, его лицо было столь же прекрасным: таким точеным, таким смертельно красивым, что едва выглядело реальным. Но это только с одной стороны. Другая сторона была искривленной, искромсанной, деформированной. Большая часть его щеки была белой, красной, неровной и абсолютно сгоревшей.

Он прикоснулся к своей щеке здоровой рукой.

- Мне пришлось прижаться лицом к раскаленному металлу и терпеть, пока он прожигал мою кожу, мышцы, сухожилия и пока тлели мои кости, чтобы я смог вытащить Тию.

Мой рот приоткрылся. Но не по той причине, по которой подумал он. Не от ужаса. А от изумления. Я сразу поняла, что шрамы не имеют значения. Меня они не беспокоят. Я любила его всем своим существом. И он не был уродливым. Вовсе нет.

Но в одно мгновение я увидела, как он стал таким опустошенным, таким безутешным, что это потрясло меня до мозга костей. Я замерла так же, как в тот день, когда мой отец опустил в кипяток руку моей матери. В те несколько секунд наша жизнь изменилась.

Мисти ворвалась в комнату, тяжело дыша. Должно быть, она бежала вверх по лестнице. Она не смотрела на меня. Все ее внимание было приковано к Гаю. Было такое ощущение, что она ждала, пока он скажет что-то. Он отвернулся от меня и ударил своими руками по стене, его плечи, большие и крепкие, вздымались, когда он пробормотал:

- Сделай это.

Что сделать? Я уставилась на него.

Отказываясь взглянуть на меня, он открыл дверь и вышел.

Я не могла понять, что происходит. Я не могла никак отреагировать. У меня был шок. Все, казалось, происходит слишком быстро. Будто под водой. Я открыла рот и почувствовала, как Мисти схватила меня сверху за руку. Я обернулась, чтобы посмотреть на нее, но не могла поверить своим глазам.

Она держала в руках шприц.

И даже тогда я ничего не предприняла.

- Что ты делаешь? – глупо спросила я.

Она воткнула иглу в мою плоть с точностью эксперта. Мисти была медсестрой, пришла я к заключению с удивлением. Игла вышла из моей плоти. Мои глаза были направлены на нее.

- Я люблю его, - прошептала я ей. - Пожалуйста… Мисти, не позволяй ему отослать меня… Пожалуйста, не… Помоги мне… - а потом меня поразила мысль. Я посмотрела на нее с абсолютным пониманием. – Ты заранее подготовила шприц.

- Я всегда знала, что в конце концов ты окажешься здесь, - сказала она очень тихо, и ее глаза сверкнули ненавистью.

Потрясенная, я повисла на ней, но сознание покидало меня; мои пальцы стали словно сливочное масло - мягкое и тающее. Она с нежностью погладила мою спину - действие, полностью противоречащее ненависти, светящейся в ее глазах. Моя последняя мысль была глупой, но… мы должны были обменяться подарками на Рождество. Потом пришла темнота. Такая тихая и глубокая.

Глава 24

И ты позволил ей уйти…

Ты видишь ее, когда засыпаешь,

Но ее не коснуться и не удержать,

Потому что ты слишком сильно любил ее

И ушел в это чувство с головой…

— Passenger, «Let Her Go»

Первое, что я увидела, когда открыла глаза, это лицо женщины. Она с любопытством смотрела на меня, но как только наши глаза встретились, она отвернулась. Я сидела, прислонившись к стеклянному окну. И сразу же поняла, что находилась в движущемся поезде. В панике я выглянула в окно и увидела проносившуюся мимо сельскую местность.