Ольга Горовая - Наваждение

- Можем, - кажется, врач все же увидел ее молящий взгляд. Хоть отвечал и без особой радости.

Да и тон Калиненко его точно задел. Как и пренебрежение.

- Свободен, - не обратив на это внимания, распорядился Калиненко. И устало закрыл глаза.

Черты его лица тут же осунулись, проступило утомление. И Лиза прикусила губу, разрываясь между желанием хоть как-то помочь ему, облегчить состояние и в тоже время, желая извиниться перед явно несправедливо задетым врачом. А так как понятия не имела, что сейчас может сделать для Димы, да и так, вроде бы, готовая на все ради мужа, Лиза подхватилась с дивана.

- Николай Сергеевич! – тихо окликнула она уже уходившего доктора. – Подождите.

Лиза подошла к двери, которую Николай Сергеевич уже открыл, намереваясь вместе с ним выйти и попробовать извиниться и как-то смягчить ситуацию, но и не желая беспокоить Диму.

- Вам нельзя сейчас так вскакивать, - так же тихо отозвался врач. Недовольно. Но все же остановился, ожидая ее.

- Лиза! Назад легла.

Дима не открыл глаза. И даже голос не особо повысил. Но его тон буквально заставил ее замереть.

- Доктор не обиделся, - ясно дав понять, что буквально читает все ее порывы, не открывая глаза, хмыкнул муж. – Он все понимает. И ему все компенсируют. А ты выйдешь из поля моего зрения только в сопровождении Казака или Гены. Обоих сейчас нет. Ляг и отдыхай. Доктор тебе тоже самое сказал.

- Извините, пожалуйста, - одними губами произнесла Лиза врачу.

Спорить с Димой она не собиралась. Ситуация оправдывала его, как ни крути. Врач только раздраженно отмахнулся и кивнул ей на диван, видимо, так же считая, что Лизе лучше лечь. И вышел.

- Ты не обязана быть со всеми любезной. На голову сядут, - заметил Дима, пытаясь устроиться удобней. Но это было не так и легко, учитывая его рану. Тяжело выдохнул.

- Тебе это точно не грозит, - огрызнулась Лиза, честно говоря, недовольная и смущенная всей ситуацией. И легла, отвернувшись к спинке дивана.

- Отдыхай, - гораздо веселее хмыкнул Дима, почувствовав ее настроение. Даже глаза приоткрыл, наблюдая за тем, как она вертится.

Однако, видимо, врач не все был готов спустить даже Калиненко. Или так и следовало контролировать состояние в их случае, но к ним чуть ли не каждые полчаса заходил кто-то из медперсонала, проверять самочувствие. В общем, сказать, что кто-то отдохнул, было бы сильным преувеличением. Потому ли у нее с утра стоял нервный комок в горле и дрожали руки? Или же от понимания, что сообщить Диме о беременности необходимо. И как можно скорее. Лиза не сомневалась, что если он узнает об этом от врачей, все еще больше осложниться.

Но понимание не облегчало саму ситуацию. И напряжение внутри Лизы нарастало, подпитываясь усталостью, усиливаясь головной болью. Так, что в конце концов, это заметил и Дима.

Утро выдалось туманным. Почти настолько же, как тогда, когда она встретила его под колонией. И это не казалось Лизе хорошей приметой, честное слово. Наверное потому, что она просто не знала, чего ждать. И сама атмосфера в палате была такой же тягучей и серой, как и утро за окном.

- Тебе плохо? Может эти врачи чего-то все же недосмотрели? – спросил вдруг Калиненко, заставив Лизу вздрогнуть всем телом.

Из чашки, которую она ему протягивала, пролилось несколько капель чая. Дима же проследил, как они упали на простынь, и вновь перевел на Лизу задумчивый, сосредоточенный и внимательный взгляд. Чуть махнул головой, отказываясь от чая. Но Лиза зачем-то вцепилась в эту чашку и никак не могла поставить, пока он изучал ее. Калиненко же казался обеспокоенным и недовольным ее состоянием.

- Сейчас вызову этого доктора, - заявил Дима, потянувшись к кнопке у кровати. – Они точно паршиво тебя лечат. Меня подстрелили, а я и чувствую себя, похоже, и выгляжу лучше чем…

- Я беременна, - перебив его, выдохнула Лиза, и сама не зная, как вдруг решилась.

Уставилась в чай, который так и держала. Схватилась за эту чашку двумя руками. И с трудом сглотнула нервный комок. На Диму не смотрела. Не хватило решимости. Он же, кажется, замер, так и не успев нажать на вызов врача.

- Еще раз.

Это было распоряжение, которому нельзя не подчиниться. И голос Димы зазвучал иначе: стал отстраненным, собранным. Без эмоций.

Лизе пришлось еще раз сглотнуть.

- Я беременна, - голос упал до шёпота.

Калиненко молчал несколько секунд. Лиза не выдержала, подняла голову, пытаясь понять его мысли и реакцию. Но лицо мужа стало таким же нечитаемым, как и тон голоса.