олеся - o 26bcb0a3aab1fa77

- Нужна какая-то помощь? – спросила мама.

- Нет, я справлюсь, спасибо.

Они сели на кровать после двадцатисекундного молчания, папа сказал:

- Оливия, мы действительно рады, что ты приехала домой на Рождество.

Я стояла на коленях на полу, складывая одежду. Я посмотрела на них.

- Я тоже, - мне удалось произнести слова искренне, потому что я по-настоящему была

рада, что приехала к ним домой на Рождество, но не по той причине, о которой они,

вероятно, думали. Нет, я была рада, потому что поездка укрепила мою решимость

отбросить какую-либо вину или стыд, который был у меня из-за выбора, что я приняла.

Мама передвинулась на кровати и села рядом со мной, положив руки на мои плечи.

- Мы просто хотим для тебя лучшего.

Я закончила складывать рубашки и добавила их к стопке другой одежды. Вздохнув, я

сказала:

- Мы проходили это так много раз. Это действительно изматывает.

- Нам ненавистно думать, что ты закончишь, как Кристал, - сказал папа.

Я ощутила ярость внезапно разгоревшуюся внутри меня. Я посмотрела на потолок, потом

обратно на него.

- Правда? Сейчас вы сравниваете меня с Кристал?

- Нет, - сказал папа, - это просто приме…

- Это не просто пример, - прервала я. – Вы явно беспокоитесь об этом. И, к слову, о

которой части? О наркотиках? О порно? О ее беременности?

Мама выглядела шокировано.

- Да, - сказала я. – Она беременна. И это случилось не в ЛА. Это случилось прямо здесь, в

этом добропорядочном, консервативном, нравственом нашем городке. Вы знаете, что в

этом же городе жил мой бывший парень? Тот, который был в состоянии убить нас обеих с

Кристал, если бы я не защитила себя ? У вас, ребята, неправильное представление обо мне,

о ЛА, о Максе…обо всем. Дайте покажу вам кое-что.

Я открыла боковой карман своего чемодана и вытащила детскую ложку Макса.

- Вот, - сказала я. – это его мать подарила мне на Рождество. И знаете почему? Потому что

она сказала, что знает, что я единственная для Макса, и она хотела бы, чтобы у меня была

эта ложка, когда мы поженимся и заведем ребенка, что-то что сохранено из его детства.

Моя мать была больше увлечена ложкой, чем отец. Может быть, просто не ожидаешь что

мужчина, будет рассматривать что-то так увлеченно, как женщина. Не знаю. И, честно

говоря, мне действительно плевать. Я придерживалась своей точки зрения, стояла жестко,

давая им понять, что все под контролем.

Я сказала:

- Последние несколько дней вы, ребята, дважды спросили меня о работе, и, казалось,

нормально отнеслись к ней. Вообще-то, пап, ты даже, казался, впечатленным. Я могу

справляться со своей личной жизнью, также как справляюсь с профессиональной. Я не

беззащитная Оливия, как вы, ребята, думаете… или даже хотите, чтобы была такой.

- Мы не хотим, чтобы ты была какой-то другой, а не такой как хочешь быть, - сказала

мама.

Я посмотрела на нее, мои глаза расширились.

- Тогда доверяйте мне. Поддерживайте меня. Вместе с этим все будет в порядке.

***

- Черт возьми, я скучал по тебе, Девушка мечты, - сказал Макс, когда взял меня в свои

руки.

- Я заметила это, - сказала я. – Но, может, ты лучше успокоишь эту штуковину, пока мы не

доберемся до дома.

Мы стояли на асфальте в аэропорту Боба Хоупа в Бербанке. Макс припарковался перед

самолетом. Он крепко держал меня, и я могла ощутить его эрекцию, прижимающуюся ко

мне.

- Мы можем вернуться в самолет, - сказала он. – Секс на взлетной полосе? – он взял мочку

моего уха между губ, и я мягко простонала.

- Если ты так возбужден сейчас, может, это даже лучше, что мы доберемся до дома за час.

- Час. Так много времени занимает обычная поездка, - он повернулся и открыл мне дверь.

– Лучше пристегнись. Это будет самая быстрая поездка за твою жизнь.

По дороге домой, Макс спросил, как прошла моя поездка.

- Ох, как и ожидалось. И это бесило меня большую часть времени. Хотя прощание в

аэропорту было печальным.

Я боролась со слезами, когда моя мама обнимала меня. Папа просто положил руку на мое

плечо, пока мама и я обнимались. Я почувствовала то покалывающее ощущение в горле,

которое всегда появлялась, когда я собиралась заплакать, но я сумела подавить его. Мама

улыбалась сквозь слезы. Папа сделал свое лучшее усилие, чтобы передать то, что его

беспокоило – губы сжаты в тонкую линию, голова немного наклонена в сторону, как будто

говоря «Мне жаль», но, конечно же, он никогда бы не произнес эти слова.