Александра Флид - Прошито насквозь. Торонто. 1930

Ее доброта теперь казалась лишней и злила его. Адам считал, что Ева поступила неправильно, оставив детей и помчавшись за ним. Однако он не говорил с ней об этом, и вообще старался держаться от нее подальше. С тех пор, как Ева привезла его из Торонто на машине фермера, они еще ни разу не были близки.

Темной августовской ночью, заметив, что он снова ушел из дома, Ева решила положить этому конец. Она выбралась из постели и вышла во двор, зная точно, что найдет его под навесом у старого колодца.

— Ты злишься на меня, — со вздохом сказала она, подходя к нему со спины.

Адам развернулся к ней. В руках он держал алюминиевый ковш, наполовину наполненный холодной водой.

— Иди-ка ты спать, — покачал головой он. — Завтра длинный день.

— Каждый день тяжелый и длинный, а зима наступит быстро — мы и глазом моргнуть не успеем. Снова окажемся взаперти, и снова дети будут бегать вокруг нас. Когда же еще говорить, как не сейчас?

— Хорошо, — кивнул он.

Адам отошел, опустился на лавочку и уставился на нее.

— Ты хотел убить их, верно? — начала Ева. — Ты хотел убить их за то, что они сделали со мной.

Он снова кивнул.

— Я должна все тебе объяснить, — продолжила она. — Я должна сказать тебе, почему я остановила тебя.

— Хорошо.

— Но для начала я хочу, чтобы ты открыл все, что у тебя на сердце. Ты молчишь, и от этого становится только хуже. А если мы начнем говорить одновременно, то разругаемся, и толку от разговора не будет. Впустую переведем время.

— Я? — удивился он. — Знаешь, ты очень необычная женщина. Хотя, по правде говоря, меня сложно поразить — после того, как моя маленькая дочь оказалась сильнее взрослой жены, я подумал, что меня теперь уж точно ничего не проймет. Однако появилась ты. Тонкая, легкая, слабая и сильная. Смелая. Ты вылечила Мэтью, приняла решение. Ты не просила помощи и никогда не жаловалась, хотя я видел, как тебе нелегко. Ты такая красивая, но не торопилась выйти замуж или найти себе покровителя. Горбатилась в прачечной, уступала работу матерям-одиночкам. Покупала моим детям вещи и обувь. Ничего не просила взамен. Мог ли я не полюбить тебя? Мог ли кто-то, оказавшийся рядом с тобой и узнавший все это, не полюбить тебя? Я восхищался тобой. А потом настал день, когда я увидел твое почерневшее лицо, когда услышал эти страшные слова: «Меня изнасиловали». — Он провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. — Я решил, что должен увезти тебя — я не мог тебя там оставить. Мы оба много чего потеряли — ты похоронила свою мать, лишилась дома и пережила то, чего боится каждая женщина. Я оставил за плечами хороший бизнес, похоронил жену, похоронил свою гордость. Нам было легко вместе. Рядом с тобой настоящая жизнь — та самая, с проблемами и несчастьями — казалась не такой уж и страшной. Рядом с тобой все кажется прекрасным. Нам было хорошо, я подумал, что сойтись окончательно — это было верное решение.

Так оно и есть, Ева, и я ни о чем не жалею. Но ты не хочешь меня. Ты боишься оказаться рядом со мной, ты боишься, что я улягусь сверху и стану целовать тебя в шею — ты морщишься всякий раз, когда я поступаю таким образом. И видит бог, я пытался помочь тебе и измениться, но… ничего не получается, Ева. Можешь представить, что я чувствую? Женщина, которая лучше всех на свете, которая достойна жить и получать удовольствие от жизни, не может стать счастливой рядом со мной. И я знаю, кто должен за это ответить, я знаю, кому отомстить за это, но… Знаешь, собираясь в Торонто той ночью, я думал, что мне никто не сможет помешать. Все было так просто, так очевидно. Я не сомневался в том, что поступаю правильно. И мне даже в голову не могло прийти, что ты решишь встать между мной и этими подонками. Да, никто не мог остановить меня — никто, кроме тебя. Я прислушался к твоим словам, потому что все, что я делаю — ради тебя, и если ты не хочешь этой мести, то все теряет смысл. Просто это не значит, что со мной все хорошо — я по-прежнему хочу, чтобы они умерли. Ты все испортила, Ева. Почему ты не дала мне убить их? Они заслужили наказание, а ты оградила их от этого.

Он замолчал и опустил голову. Легче ему не стало, и он искренне не понимал, почему Ева затеяла эту беседу. В прежние времена она предпочитала держаться в стороне.

Между тем, Ева без лишних слов сняла с себя рубашку и переступила через кольцо собранной в складки белой ткани. Следивший за ее ступнями Адам вновь поднял лицо и, затаив дыхание, следил за каждым ее шагом. Она приблизилась и встала перед ним, взяв его ладонь в свои руки.