Александра Флид - Прошито насквозь. Торонто. 1930

— Она сама этого хотела.

— Да, и поэтому у нее был синяк во все лицо.

— Пошел ты, — выплюнул Хорн, скривив высокомерную гримасу.

— Я? Я обязательно отсюда выйду, причем своими ногами. Что будет с тобой — я еще и сам не знаю. Для начала поговорим. Итак, Хорн, что же в тебе особенного?

— Во мне? — не понял Хорн.

— Да, в тебе. Ты же с чего-то решил, что ты лучше Евы. Ты настолько лучше нее, что тебе позволено использовать ее тело для своего удовольствия. Ты настолько лучше нее, что можешь облить ее грязью и посмеяться над ней. Так что же делает тебя лучше? Приведи мне хотя бы две причины, по которым ты оцениваешься выше. Ты умеешь летать? Общаешься с господом-богом? Ты родился на другой планете? Твоя мать даже после родов оставалась девственницей? Ты умеешь говорить с животными? Ты изобрел эликсир молодости? Что, черт тебя подери, дает тебе право, унижать других?

Хорн начал смеяться — поначалу его смех был тихим, но чем дальше сыпались вопросы, тем громче он разносился по подвалу.

— Ты умеешь мерзко смеяться, — заключил Адам. — Поэтому считаешь себя выше других. Не знал, что умение издавать такие звуки дает преимущество. Что же, я должен научить Еву смеяться так же, чтобы и она могла надругаться над тобой. Она возьмет какой-нибудь предмет подходящей формы и сделает с тобой то же, что и ты когда-то сделал с ней, а я буду ждать за дверью своей очереди. Вот это будет справедливо.

Смех Хорна оборвался.

— Пошел ты, — повторил он.

— Ты просто мелкое существо, — рассмеялся в свою очередь Адам. — Ты ничего не сделал — ведешь незаконный бизнес, наживаешься на других людях. Это, конечно, большой талант, но что еще ты умеешь? Кто ты вообще такой? Ну, давай, скажи мне, кто ты такой? Муж, отец, сын, брат — такие ответы не принимаются, поскольку не говорят о настоящих заслугах. Определи-ка себя в словах. Профессор? Переводчик? Писатель? Строитель? Фермер? Кто ты такой? Торгаш и контрабандист. Бутлегер. Что ты умеешь? Назови свои таланты. За каждый твой талант я буду надевать на тебя по одной вещи. Если назовешь хотя бы два, то обзаведешься штанами и рубашкой, так что подумай хорошо, это выгодное предложение.

Лицо Хорна стало белым от гнева, но он ничего не ответил. Адам свернул его вещи и положил на верхний ящик стены.

— Я не сомневался в том, что тебе нечего ответить, — сказал он. — Иначе и быть не могло.

— А ведь я даже не попробовал ее по-настоящему, — вдруг сказал Хорн. — Об этом, она, конечно, не рассказала.

— Да, ты был настолько пьян, что оказался не способен даже на то, чего тебе так хотелось, — кивнул Адам. Ему удалось скрыть свое удивление. — Обычное дело.

— Он держал ее, — сказал Хорн, мотнув головой в сторону своего друга. — Я обещал ему, что он будет после меня. Она была такой красивой, я хотел быть первым. — Он смотрел прямо в лицо Адаму и говорил, выкладывая все без остатка и надеясь повергнуть его в смятение. — Я хотел быть первым, но не смог. А другие ждали за дверью, они тоже хотели с ней побаловаться. И мне стало так обидно, что кто-то из них станет первым вместо меня. Я взял свое руками, а потом специально размазал кровь по ее животу и ногам, чтобы все знали. Ты бы слышал, как она пищала. Правда, никто из них не оказался способным сделать что-то стоящее, и пока мы разбирались, она уползла под кровать. Надо же было заказать номер с самой большой и тяжелой кроватью… мы не смогли ее достать. Я был даже рад, что никто до нее не добрался.

— И ты хотел продолжить, чтобы стать первым уже по-настоящему, — снова засмеялся Адам, хотя этот смех стоил ему больших усилий. — Поэтому искал ее, да?

— Я остался здесь специально, чтобы дождаться ее следующей смены, но она уже не пришла. Мне сказали, что ее забрал муж. А я знал, что у нее не может быть мужа — какой мужик оставит такую красотку девственницей, если у него будет законное право баловаться с ней каждую ночь? Я искал ее.

Адам вспомнил свои собственные слова.

«Я имею в виду, что ты очень красива, и я… не тот человек, который откажет себе в обладании такой женщиной. Тем более, если она моя жена».

Неужели и он такое же животное, как они?

— Ничего нового ты мне не рассказал, — между тем солгал он. — Все это я узнал от нее уже давно. Так что вернемся к твоим талантам. Разве тебе не холодно? Если просидишь на холодном полу еще полчаса, застудишь почки, мочевой пузырь или что еще похуже. Может быть, тебе вообще никогда больше не придется ни с кем «баловаться». Поспеши с придумыванием талантов, это же твое будущее. Назови хоть одно свое дарование, и если я сочту его достойным, то верну тебе брюки, и весь смысл твоего существования будет спасен. Ты ведь только в нижней части тела видишь для себя жизнь, верно?