Ольга Горовая - Бабочка

– Светочка, мы с дедушкой сегодня собирались к моему брату, дедушке Толе, утром поехать, хотим тебя с собой взять. Ты так давно у него не была. Толя очень просил, чтоб заглянула.

- Хорошо, - несмотря на полное нежелание куда-то ехать, я кивнула. И зевнула, прикрывшись рукой. В конце концов, я собиралась уезжать в ближайшие дни, так что можно в этом уступить.

Бабушка, еще не осведомленная о мох планах на скорый отъезд, довольно улыбнулась:

- Тогда быстренько умывайся и одевайся, пока я завтрак доготовлю.

И она пошла на кухню. А я умываться, понимая, что позвонить не успею. И уже из ванной набрала ему сообщение, зная, что сам Сережа не позвонит. Он все еще считал, что не имеет права на меня давить.

И день проходил как-то вяло, скучно. Ну, серьезно, сомневаюсь, что кому-то было бы очень интересно в компании родственников, которых видишь очень редко, все из них старше тебя минимум на сорок лет, и все стремятся тебя «уму-разуму» научить. И вроде бы все тихо-мирно, а мне становилось все хуже и беспокойней.

Я не могла на месте усидеть: все время подскакивала с дивана, «мельтешила» по комнате, раз за разом выслушивая замечания от родных и игнорируя их взгляды, полные упрека. Мне то душно было, и в жар кидало, то наоборот, я начинала мерзнуть. В конце концов, заметив лихорадочный румянец на моем лице и вспомнив, что не так давно я переболела пневмонией (по вине «того ирода»), бабушка переполошилась и решила везти меня домой. Искренне беспокоясь при этом, не подхватила ли я ослабленным организмом еще какую заразу. Мы быстро попрощались с дедушкой Толей и вышли на улицу, где рядом с нашей машиной была припаркована еще одна. С охранником.

Честно сказать, это наличие охранников безумно раздражало моих родных. Они сердились и ворчали, что не желают видеть возле себя «бандитов». Дедушка даже пару раз звонил Сергею и требовал убрать своих людей. Но Сергей не обратил на эти требования никакого внимания, наоборот, пригрозил, что пришлет больше, чтобы уж точно быть уверенным, что со мной ничего не случится, раз моя родня так беспечна в этом вопросе. После чего возмущение дедушки и бабушки достигло предела, они стали просто игнорировать и Сергея, и все, что хоть как-то было связанно с ним. А те два охранника, которые и приехали вместе со мной, продолжали посменно дежурить или у нас под домом, или сопровождать меня, куда бы ни пришлось. Как я поняла, они сняли квартиру где-то совсем рядом, но, несмотря на то, что охотно общались и инструктировали меня о правилах безопасности, тут в подробности не вдавались. Говорили, что чем меньше об этом информации у других, тем сложнее их будет нейтрализовать. Учитывая то, что я еще не забыла своего похищения – мне и в голову не приходило спорить.

Вот и сейчас мы доехали до дома под присмотром охранника, к которому я, перед тем, как зайти в подъезд, подошла под неодобрительными взглядами бабушки и дедушки, и сообщила, что никуда больше ехать не планирую. Он кивнул, сказал, что передаст напарнику, который его скоро сменит. Я попрощалась и ушла, поскольку ему как раз кто-то позвонил.

И потому, спустя час, буквально напичканная малиновым вареньем и проглотившая «для профилактики» столько чая, что уже даже видеть чашку не могла, буквально спрятавшись от хлопотавшей надо мной бабушкой в комнате, я сильно удивилась. Так как, подойдя к окну, увидела, что машина охранников стоит прямо под моим окном, и они оба сидят в ней, чего ни разу за этот месяц не происходило.

Все, что с утра преследовало меня, весь этот озноб, непонятное напряжение и внутреннее беспокойство – плеснулось с новой силой. И вряд ли, чтоб из-за трех чашек чая. Уже не думая о том, что могу помешать каким-то делам и показаться назойливой девчонкой, дергающей его, когда вздумается (почему и старалась звонить только по утрам и вечерам), я набрала номер Сергея. И стоило ему поднять трубку, даже не ожидая приветствия или каких-то слов, сходу выдохнула:

- Что случилось?

Он какие-то мгновения молчал:

- Ну что ты, драгоценная моя, все в порядке, - с каким-то непонятным выражением и странным тоном ответил Сергей.

Мне стало совсем страшно.

Во-первых из-за этого тона, во-вторых потому, что вот так, «драгоценной», он меня называл только в вечер, когда мы расстались. А как бы я не замирала, млея, от этого обращения, тогда все в порядке не было. Да и вся эта его конспирация, «защита» моей репутации, если так можно было это назвать. Конечно, можно было допустить, что он сейчас сидит где-то один, и понял, что я не выдумываю свои чувства, и …