Татьяна Караманова - d99a40b8122c4ca1dc2fa37b6f1d0691

- Две недели были самыми долгими в моей жизни. Чертова поездка обязательно должна была

случиться в тот момент, когда мы начали прогрессировать. Я волновался, что за это время мы

растеряем прогресс. Но не только это беспокоило меня. Не прошло и дня, как я начал скучать по

тебе. Ты стала моим наркотиком. Я пристрастился к тебе, Лилли. Всю поездку я был сам не свой.

Я принимал плохие решения. Даже мои коллеги заметили это. А всё потому, что я не мог

выкинуть тебя из головы. Сотни раз я боролся с тем, чтобы не сесть в самолет и не прилететь

домой к тебе. Сотни раз я хотел улететь обратно, чтобы просто обнять тебя. Ни одна женщина

никогда не производила на меня такого сильного влияния.

Я смотрю на него в недоумении. Я не знаю, что сказать.

- Приземлившись в тот день в Калифорнии, мое самообладание полетело ко всем чертям. Я так

долго ждал, чтобы увидеть тебя. Я помчался домой. Сердце при этом так бешено колотилось. Я

был готов извиниться за то, как я обращался с тобой, за то, что сделал с тобой, готов был

признаться в чувствах, но нашел тебя...

- Спящей, - шепчу я.

- Да, - говорит он. - Спящей.

Мы молчим. Через минуту Стоунхарт снова начинает говорить.

- Ты представить себе не можешь, как я был разочарован. Я понял, что те чувства, что я питал к

тебе, были односторонними. Я чувствовал себя бессильным. Всё это иллюзия. Никакой

взаимности. Ты не хотела видеть меня.

Я сглатываю. Таким ли я хотела видеть Стоунхарта?

- Я думал, может быть, ты проснешься. Я думал, может быть, мне стоит подождать. Но минуты

тянулись, и ярость съедала меня изнутри. Я злился на то, что был таким слабым. На те чувства,

что росли внутри меня.

- Я был неправ. Ничего не изменилось. Стало только еше хуже. После двух недель, как я и

боялся, мы растеряли весь прогресс.

- Я не хотел терять тебя. Но я чувствовал, что ты ускользаешь из моих пальцев. Поэтому я

сделал единственное, что я мог, Лилли. Наблюдал за тобой. Я должен был, Лилли, разве ты не

видишь? Я должен был сделать это. Должен. Ты не оставила мне выбора. Должен..., - он

отводит взгляд. - Я должен был оставить тебя в темноте.

Он откашливается. Дальше он говорит шепотом.

- Когда ты находишься в темноте с ошейником, я знаю, что ты в безопасности.

Он поднимает руку, чтобы остановить меня от возражений.

- Я знаю, как это звучит. Мне даже страшно подумать, каким монстром я выгляжу в твоих

глазах. Я знаю, что был менее, чем добр к тебе, Лилли. Ты заслуживаешь лучшего. Лучше, чем

то, что я давал тебе. Но некоторые вещи..., - он тяжело выдыхает. - Некоторые вещи

продвинулись настолько далеко, что ты даже не знаешь.

Он сидит и смотрит на меня.

- Знаю, извинения вышли ужасными, но это всё, что я могу дать тебе сейчас.

Наши глаза встречаются. За темнотой, что поглощает его, я вижу бурные эмоции. Интересно,

отражается ли тоже самое на моем лице. Потому что это признание вскружило мне голову.

Он поднимается.

- Рейс завтра в десять, - говорит он. - Роза разбудит тебя раньше восьми. Она упакует твои вещи.

Он подходит ко мне и протягивает руку, чтобы взять мою. Я не двигаюсь. Я как будто приросла

к месту.

Он целует мою руку.

- Спокойной ночи, Лилли-цветочек, - выдыхает он. - И с Рождеством. Я надеюсь с завтрашнего

дня мы сможем начать новую главу в нашей жизни.

Не говоря ни слова, он поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня с ощущением,

будто меня переехал десятитонный грузовик.

Глава 6

Я не могу уснуть. Я снова и снова прокручиваю в голове разговор со Стоунхартом. Выделяются

три вещи.

Во-первых, его просьба не презирать его. Никогда бы не подумала, что услышу такое от

мужчины.

Во-вторых, упоминание о надежде. Он надеется, что я смогу доверять ему. Он надеется, что он

сможет доверять мне.

В-третьих, обещание о новой главе. Что он имеет в виду под этим? У нас правила уже отменили?

Он берет меня с собой без упоминания о подарках. Неужели это всего лишь пережиток

прошлого?

Он также сказал, что я могу задать ему вопросы. Какие хочу! Я не воспользовалась

возможностью, прежде чем он ушел.

Я поворачиваюсь на бок и закрываюсь одеялом. Смотрю на море. Интересно, что сподвигло

Стоунхарта рассказать мне всё это. На него это так не похоже.

Не думаю, что он деликатничал. Зачем ему это?

В его действиях слишком мало смысла. Он лишил меня свободы, чтобы тем самым уберечь? Он

запер меня, чтобы тем самым добиться доверия?