Молка Лазарева: Невеста немедленного реагирования

которого я встретила в первый день в Академии? – решила подзадорить его и позвать за собой.

Даже подхватив целую пригоршню воды окатила с ног до головы.

Уловка сработала, и уже в следующее мгновение зельевар преследовал меня по воде

прямо в одежде, поднимая кучу брызг и по пути стягивая рубаху, которую тут же отбросил в

сторону. Я с визгом улепетывала от мужчины и в какой-то момент, запутывая его, нырнула под

воду, чтобы всплыть в метрах десяти от изначальной точки.

Хихикая от собственной сообразительности, я самодовольно следила, как напуганный

Глеб ищет глазами свою потерю, то бишь меня.

Он суетливо озирался по сторонам, пока все же не выцепил в лунном освещении мою

рыжую макушку. Я попыталась скрыться от его взгляда за одним из обломков прибрежных скал,

но красавец достиг меня в несколько гребков. Он хитро улыбался, а его глаза в ночи мерцали

удивительным серебристым светом.

– Знаешь, – прошептал он, подплывая ближе и заставляя меня почувствовать спиной

отшлифованную поверхность скальной породы. – Я ведь обещал сам себе дождаться, когда ты

окончишь Академию и отслужишь положенный срок королеве. Но все пошло не так…

Он коснулся меня под водой своим телом, прижав руками к груди.

– Вот уже нет Ризеллы и тебе не кому служить. Академии больше не существует, – теплое

дыхание обожгло мою шею. – Остались только я и ты.

Первый поцелуй коснулся моего уха, а я еле сдержала стон.

– Поэтому я решил, что ждать больше нечего, – он неожиданно отстранился и полез в

карман брюк, в которых до сих пор находился. Оттуда был выужен смятый и размякший от воды

конверт, который тут же был отдан мне в руки.

– Что это? – не совсем соображая, спросила я. Конечно, я помнила в каких случаях

парень вручает девушке подобный знак, но в голове не очень укладывалось, что Глеб мог так

безалаберно распорядиться своей судьбой и, в буквальном смысле слова, подмочить свое

будущее. Но королевский герб бывшей Фердинарии красовался на сургучной печати, которую я

должна буду сломать если соглашусь.

– Ты выйдешь за меня? – очень серьезно спросил мой магистр страстей, заглядывая в

глаза и ища в них ответ.

Я нервно сглотнула и прикрыла глаза. Где-то в глубине души я всегда знала ответ на этот

вопрос. – Ты же мне веришь? – еще раз прозвучала от Глеба его любимая фраза.

Вместо ответа я лишь улыбнулась, одним движением сломав брачную печать.

***

Утро мы встретили вдвоем на берегу. В обнимку.

Мы уснули на наколдованных матрасах, чтобы пробудиться с первыми лучами солнца.

Я сладко потянулась, сбрасывая тягучую полудрему, и сильнее прижалась к теплому

Глебу. Соленая вода уже успела высохнуть на наших обнаженных телах, оставив мелкие

кристаллики.

Я задумчиво разглядывала спящего рядом мужчину и вспоминала сегодняшнюю ночь.

Теперь у нас все должно быть хорошо.

Приподнявшись на локтях, с прискорбием обнаружила, что сброшенную в порыве

страсти одежду смыло приливом. Где-то в пятистах метрах от берега ярким пятном прощался со

мной красный кружевной бюстгальтер. Плыть за ним я не собиралась, разве что разбудила своего

магистра поцелуем и нежно проворковала:

– Дорогой, кажется, нам нечего одеть.

Заспанный Глеб моей иронии не понял, буркнул сонное:

– В доме полно одежды, – и заграбастал меня к себе под бок.

Пришлось извернутся и оседлать сверху этого спящего жеребца, чтобы донести до него

всю серьезность ситуации:

– Наши вещи смыло в море!

Он приоткрыл один глаз и залюбовался моей властной позой гневной Амазонки.

Притянул руку, чтобы покрыть ладонь десятком поцелуев, а после моим же пальцем указал мне

направление, куда смотреть.

От неожиданности я вскрикнула.

У подножия скалы стоял самый настоящий дом. Двухэтажный, с огромной верандой и

маленьким садиком, сплошь пестреющим гладиолусами.

– Чей он? – только и вымолвила я.

– Наш.

Я не поверила. Это показалось нереальной шуткой.

– Всю неделю, пока меня не было, я занимался им. Надеюсь, тебе понравится.

Он еще говорил о чем-то важном, но я уже не слышала.

Я смотрела, как на веранде потягивался довольный и уставший от бессонной ночи

Мурз, а рядом Бусинка вылизывала новорожденных котят.

По моему лицу текли слезы счастья.