Л.И.Шинкарев - Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл

ковь и прихожане.

В тот жаркий август, когда сыновья, упрощенно скажем – русских пра-

вославных, оказались в танках на чужой земле, их отцам и матерям, людям

по преимуществу деревенским, непонятно было, чего они там потеряли на

этот раз. Или мало приходило похоронок после Будапешта? К чехам и слова-

кам у них не было и быть не могло недобрых чувств, о них мало знали. По из-

бам крестьяне стояли на коленях перед образами, перед горящими лампада-

ми, уже не надеясь понять чуждое им, непонятное, но молясь во спасение

душ.

А чешским крестьянам-католикам, поддержавшим пражских реформа-

торов, появление чужих войск принесло тревогу за собственных детей, при-

званных в армию и запертых в казармах, беспокойство за свои деревни, хо-

зяйства, костелы, окруженные танками, за независимость страны, которой

так долго добивались предки. Надо было вместе выживать, и это еще больше

сплачивало нацию. Люди понимали, убеждали себя, что понимают, разницу

между политикой Кремля и настроением бесправной русской деревни, но

это не избавляло от боли.

Встреча на дорогах Чехословакии «православных» (условно) танкистов

и «католического» (условно) населения ломало традиционные представле-

ния о том, как это должно было бы выглядеть согласно устоявшимся цер-

ковным канонам; в этой истории у вторгшихся «православных» как-то не

наблюдалось ожидаемой от них особой любви к ближнему и у «католиков»

не замечено было традиционного, им приписываемого прагматизма, ориен-

тации на деловой успех. Разделенные христиане в этом событии как будто

обменялись психологией: во всеоружии, деловито выглядела пришедшая

«православная» армия, а «католическое» население, толпясь на улицах, де-

монстрировало если не созерцательность, то, во всяком случае, бесспорную,

часто молчаливую углубленность в себя. А когда люди начинали говорить,

повторяли, как самое для их разумения непостижимое: «И все же, зачем вы

пришли?»

Но это, конечно, не о церкви той и другой, а только о том, что способна с

церковью и с людьми делать власть, когда она одержима глобальной, воин-

ствующей, мессианской идеей и несет в мир хаос.

Фотографии к главе 12

Зденек Млынарж: «Реформаторское движение было разгромлено…И тогдашние руководите-

ли ( в их числе был и я) не могут полностью снять с себя ответственность». 1991

В пражской больнице М.Зикмунд передает И. Ганзелке медаль «За заслуги перед Чешской рес-

публикой», которой наградил путешественников президент Вацлав Гавел. Прага, 28 октября

1999

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. «Больше нет чувства ви-

ны…»?

Ветеран войны в электричке: «Великая страна никого не держит

силой…» Психический надлом российской армии в Чехословакии.

«Они кто – нападающие “Динамо”?» «Я рад, что Юра не дожил до

того, чтобы читать эти документы». Зачем чехам американский

радар? В Злине у Мирека в 2007 году. Как прощались с Иржи Ган-

зелкой

9мая 2003 года на перроне Киевского вокзала в праздничной Москве

сажусь в пригородную электричку, тороплюсь к другу в Переделкино. Раз-

глядываю попутчиков. Напротив две деревенские женщины; у их ног при-

крытое газетой ведро. Справа от них мужчина в вельветовой куртке и в оч-

ках, за ним молодой священник в рясе. Слева от меня, у окна, женщина с ре-

бенком и подвыпивший старичок в старомодном пиджачке, грудь в медалях,

а справа девушка в берете и с глянцевым журналом в руках; журнал развер-

нут под острым углом, обложки прикрывают изображения от посторонних

глаз. Старичок с медалями, похоже, еще до моего появления пытался разго-

ворить соседей, но поддержки не находил. Наклоняется к ребенку, улыбается

ему, но что-то в нем клокочет и требует выхода. Видимо, выпил недостаточ-

но, чтобы говорить с самим собой. И теперь обрадован, уловив во мне готов-

ность слушать.

– Нет, ты мне скажи, кто лучше воевал: мы или немцы?

Я уставился на его медали.

Он выдерживает паузу, заранее зная, что услышит в ответ.

– Мы же победили, – говорю я.

Старик этого ждал.

Обвел всех веселыми глазами, молча приглашая в свидетели.