Антоний (Храповицкий) - Можно ли стяжать любовь не веря в Святую Троицу?

Как же вы определите ту вторую благодатную природу, ту положительную силу, которая содействует теперь свободной воле праведника, как прежде ей противодействовала природа греховная? Ответ прост и краток: содержание благодатного естества со стороны настроения есть любовь, а сила, дающая ей жизнь, есть Христос, к Которому христианин устремляет все свои мысли и чувства, но Христос не в Его личной обособленности, как у протестантов, а Христос со всем своим многочисленным телом Церкви (1 Кор. 12, 12—27), как многоветвистая виноградная лоза (Ин. 15, 1—6) 19. Таким-то образом исполняется на христианах первосвященническая молитва Христова о единстве их по по¬добию единства Отца и Сына. Понятно отсюда, что и нераздельное существом "неслитное Лицо Троическое едино Божество" является для сынов благодати ра¬зумнейшей, святейшей истиной и "великой песнью". Претворение нашего себялюбивого и разделенного естества в естество церковное — это, так сказать, воссоединение человеческой личности со Христом и ближними — Церковью во единое естество Церкви — становится одним из оснований для молитвы друг за друга и особенно за умерших, для молитвы за нас святых угодников и для крещения младенцев по вере восприемников. Слова Деяний о том, что у множества уверовавших было одно сердце и одна душа (Деян. 4, 32), весьма созвучны с подобным пониманием.

17. Пантеизм — учение, отождествляющее понятия Бога и природы

18. В стихирах на Пятидесятницу: "Едина сила, едино Божество".

19. См. Архиеп. Антоний, "О Правилах Писаний и пр." в Твор. Св. Отцов в русском пер., 1891 г.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ НРАВСТВЕННОЙ ИДЕИ ПРАВОСЛАВНОГО ДОГМАТА О ТРОИЦЕ

Достойно особого внимания, что начало такого единения возрожденных христиан Церковь ставит в связь с явлением Троицы: "Когда Всевышний сойдя смешал языки, то разделил между собою народы, но когда Он раздавал огненные языки, то призвал всех в соединение; поэтому мы согласно славим Всесвятого Духа". Последнее весьма понятно. Хотя нравственные требования Нового Завета и имеют в нашей природе соответственный им внутренний залог (см. Рим. 1, 20), но столь слабый и при том столь бессильный в борьбе с противоположными греховными влечениями, что сами по себе эти требования не выполнимы одними человеческими силами без тех благодатных Откровений о Христе, будущей жизни, о тленности всего земного, об Утешителе и общем Страшном Суде, посредством которых они только и получают в наших умах и сердцах устойчивость и которые дают надежду на выполнимость этих требований.

Поэтому и требование любить ближнего, как самого себя, будет ли выполнимо для человека, пока ему нечего противопоставить непосредственному голосу своей природы? А природа говорит ему, что его "я" и всякое другое "не я" — суть существа противоположные; что ближний есть именно "не я", а потому любить его, как самого себя, он может лишь в отдельных порывах, но никак не в постоянном настроении своего сердца.

Здесь-то его и просвещает догмат Св. Троицы, уверяющий его, что истиннейшее и вечное существо Творца его природы свободно от подобной исключительности, ибо, будучи едино по естеству, Оно троично в Лицах; что разделенное сознание человечества есть ложь, последствие греховного падения, уничтожаемое Сыном, пришедшим от Отца, но не разлучившимся с Ним и призывающим нас в благодатное единство с Собою. Основание этому единству уже дано в действительности через Его воплощение и поэтому всякий может приобщиться к нему сознательно через постепенное претворение своей природы, себялюбивой и гордой, в смиренную и любящую 20.

Таким образом, православное учение о Св. Троице является метафизическим обоснованием нравственного долга любви, точно так же, как на учении о загробном воздаянии обосновывается добродетель терпения и т. п.

Церковь именно находит откровение Троицы как начала новой жизни в том событии, когда воцарившаяся над миром безбожная гордыня вавилонского деспота была оплевана тремя провозвестниками истинного богопочтения. Троица противопоставляется мировому нечестию как основание истинной святости. "Согласная возшуме органская песнь почитати златосотворенный бездушный истукан, Утешителева же светоносная благодать почествует еже вопити: Троице Единая, равносильная, безначальная благословенна еси" 21.

sup> 20. Практическую важность великого догмата можно оценить с особой силой, если принять во внимание его значение для нравственности и добродетелей. Об этом говорит Мартенсен в своем "Христианском учении о нравственности" (т. I): "Если б христианская догматика не развила еще со своей стороны учения о Троице, то этика должна была бы выступить с этим учением в своих собственных интересах".