Анатоль Козлов - Ладонь на плече

Вирун допил последний глоток кофе, сделал торопливую затяжку сига­ретой и потушил ее в привезенной из Барселоны пепельнице. Невеселые воспоминания о работе не добавили оптимизма и бодрости. Головная боль не проходила, а телесная ломота не успокаивалась. Он вытащил ящичек в кухонном столе, где хранил лекарства, достал таблетку анальгина. Бросил в рот, разжевал в однородную массу. (Такая привычка у него сохранилась с детства.) Брезгливо запил месиво минеральной водой и прислушался к себе. Будто через пару минут лекарство обязано подействовать.

«Наивный, — сказал сам себе. — Хорошо, что такие чудеса не видит Моника-Моня. А то подумала бы, что я совсем сбрендил.»

И тут Вирун вспомнил сон. Все до мелочей, до каждого штриха, детали, слова. Он будто одеревенел. В памяти сплошным панорамным планом про­мелькнуло виденное.

— Казнь быком, — невольно слетело с губ.

Вируну показалось, что эти слова ожили и превратились в слюдянистых стрекоз, прозрачные крылышки которых трепетали под потолком.

Он подошел к окну, глянул на улицу. Опять сеялся дождь. Сыро и влаж­но гляделись деревья, машины, тротуары и торопливые горожане. Какой-то сгорбленый старик без зонта выгуливал лохматую безродную собаку. Рыжая шерсть на животном набрякшими космами едва не касалась земли. Слабый старик и равнодушная ко всему собака создавали некий ирреальный тандем. Как Вируну показалось: эта особенная пара на сером газоне подчеркивала пустоту и безразличие жизни. Каждого в отдельности и всех вместе.

Не хотелось никуда выходить, а зарыться в постель с Моникой и забыться в бездумном сне, где нет ни звуков, ни красок, ни мыслей. Существует лишь бездонная и глухая пустота.

— Но хватит с меня снов! — сам себя остановил, отогнал желаемое Вирун. — Где найти силы, чтобы забыть эти загадочные сновидения? Все, которые выдал мозг. Боюсь, что реальность и сны сплетутся, сольются в еди­ное целое. И что тогда делать? Психушка обеспечена. А что будет с Моникой- Моней? — Он бездумно глядел в окно на густое низкое небо над крышами многоэтажек.

От размышлений его пробудил мобильный телефон. Настойчивая и заез­женная мелодия требовала взять трубку.

— Алло.

— Вирун? — спросил усталый и плаксивый женский голос.

— Да, я.

— Это Зоська звонит. Сестра Лилианны, — голос задрожал, стал тоньше и перешел на всхлип. — Нет больше нашей Лилианки. Разбилась сестричка моя. Ой, Боже мой, Боже, что ты наделал? Зачем она тебе так рано понадо­билась?..

Вирун слушал и пытался осмыслить информацию. При чем тут он к первой жене, которую не видел лет пятнадцать. Где родственники Лилианны нашли номер его телефона? И вообще, он чужой человек в их роду Покичей. С Лилианной прожили вместе не больше трех лет. Всего трех! И когда то было? Зачем он, Вирун, им нужен?

— Так ты приедешь на похороны, Вируночек? Навсегда простишься со своей любимой женщиной. Она же тебя каждый день с языка не спускала. Все говорила, какой ты замечательный, заботливый человек и муж. Какой добрый и достойный. Лилианна все эти годочки тобой жила. Никого не могла долго терпеть, потому что ты всегда оставался на первом месте. Выпивать и гулять она начала из-за тебя. Потому что ты заслонил ей Божий свет. Ты Лилианку в могилу свел. Чтоб ты провалился на ровном месте! — голос женщины сорвался на истерику. — Чтоб тебе около воды ходить и пить просить, чтоб ты белого дня не видел!

Вирун медленно отвел от уха телефон, нажал кнопку отключения.

— Вот и получай, — только и проговорил. Он снова присел на табуретку у кухонного стола. Закурил. Нужно было собираться на работу, но заставить себя что-то делать не мог. Не хватало ни физических, ни душевных сил. Звонок сестры Лилианны уничтожил то немногое, что еще оставалось после загадочного сна, после душевного опустошения, которое почувствовал вчера, когда прочитал на стене заброшенного барака таинственные письмена. Да и Моника-Моня не подавала голос. Как вечером посадил ее в мягкое кресло, так она до сих пор и вглядывается равнодушно на полки серванта с коллек­цией разномастных и разнокалиберных козлят. Вирун начал собирать их лет шесть назад. Как-то заглянул с друзьями на праздник города. И забрели они в торговые ряды, где народные умельцы продавали собственноручные изделия. Там он и высмотрел глиняный свисток в виде изящного привлекательного козлика. Вируну он так понравился, что не задумываясь купил. А кто-то из друзей подбросил идею: мол, а почему бы тебе не собирать из них коллек­цию? Сегодня коллекционирование очень в моде. Глядишь, и будет занятие для немолодого и очень уж серьезного мужчины. Тогда они все посмеялись над предложением, но через некоторое время Вирун заметил за собой стран­ную вещь: бывая в универмагах, в магазинах детских игрушек, он везде искал бородатых козликов. Не обязательно глиняных, а и фарфоровых, стеклянных, пластмассовых, даже шитых из тканей и искусственного меха. И вот теперь на широкой полке красовалось большое стадо козликов, которые ласкали глаза не только хозяину квартиры, а и гостям.