Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

К сказанному ничего не добавишь - справедливые слова. Здесь и мой случай описан. Остается только поблагодарить автора за философски спокойный и полный достоинства взгляд на вещи. До сих пор на людей, бывших успешными в советские времена, бросается некая тень подозрительности. Бросают в основном те, кто прежде "не добрал", не состоялся, "недополучил". И вот Зиновьев, многое пережив и передумав, сначала уехав из страны, потом вернувшись, свидельствует: "Если ты обладал какими-то полезными для общества способностями, хорошо учился и добросовестно работал, ты большую карьеру не сделал бы, но на достаточно высокий уровень поднялся бы без всяких карьеристских усилий. Основа советского общества позволяла многим миллионам людей жить достойно".

Я - из этих миллионов.

С приходом в журнал жизнь сильно изменилась. Не стало вечерних и ночных сидений в редакции, мы, то есть десятка полтора сотрудников (в "Труде" нас было 350), подтягивались в редакцию часам к двенадцати, а то и позже. Бесконечно сидели в просмотровом зале, уставившись в экран, - это было важной частью нашей работы. Многие авторы свои ленты привозили нам сами, чтобы мы оценили, может быть, о них написали.

Все это происходило на первом этаже кооперативного киношного дома на улице Усиевича, в районе метро "Аэропорт". В моем распоряжении был маленький кабинетик в дальнем левом углу от общего коридора. Большой кабинет Суркова был напротив. Между нами холл с секретаршей.

Еженедельно бывали просмотры зарубежных фильмов. Это были черно-белые контратипированные копии Их доставляли из спецхрана кинокомитета на редакционной "Волге". В зальчик мест на сорок народу набивалось не продохнуть. Приглашались друзья, знакомые, лечащие врачи, гаишники и прочие "нужные" люди разных специальностей, обязательно являлись доверенные представители интеллектуальной элиты, проживающие в ближних домах - район был творческий. Некоторые приезжали издалека, как, скажем, Леонид Леонов, с которым и мне несколько раз довелось поздороваться за руку. Его приглашал Сурков.

В двух шагах по той же улице Усиевича был кооперативный дом Большого театра, в котором на четвертом этаже я обитал уже несколько лет с очень хорошим человеком - солисткой балета. Много позже в ГИТИСе она станет руководителем мастерской, профессором. Но это потом. А в то время она еще танцевала. Наш роман начинал иссякать, но иногда я все-таки переходил из редакции в соседний дом обедать. Однажды привел Суркова. Светлая однокомнатная квартирка ему понравилась, хозяйка тоже, а потом подружке своей дочери, активно интересовавшейся персоной нового заместителя главного редактора, он сказал, как отрезал: "Даже и не пытайтесь, там у них все крепко".

Никто, ни он, ни я, не подозревали, что всего через пару-тройку месяцев вслед за переменой места службы, у меня коренным образом и, как выяснится, навсегда, случится перемена на "бытовом фронте". Таким лексическим сращением элегантно определялась в те времена смена интимных партнеров.

Ну, а сегодня, совершая медленный променад по Усиевича, я порой нахожу взглядом укрытое разросшимися кустами окно своего редакционного кабинета в одном доме, и бывшие когда-то почти моими два окна, одно с балконом, на четвертом этаже в другом. Почему здесь оказываюсь? Да потому, что судьбе было угодно тридцать лет назад поселить нас с Аленой и нашей дочкой точно напротив редакции журнала "Искусство кино". Потому здесь и брожу. Неисповедимы пути, и все они зависли в районе "Аэропорта"... Ведь и редакция "Советского экрана", в которой окажусь через несколько лет, будет почти в одном дворе с нашим домом!..

Скоро выяснилось, что небольшой и крепко спаянный коллектив редакции отнюдь не намерен распахивать мне навстречу свои объятия. Открылось глухое, да что глухое, моментами демонстративное противодействие новому начальнику. Людей можно было понять: каждый второй сам претендовал стать замом, а тут откуда-то прислали ферта, который до такой степени в кино ни бум-бум, что путает Инну Макарову с Тамарой Макаровой. Причем притащил его Сурков, а Суркова они невзлюбили еще раньше.

Его предшественница на посту главного редактора, Людмила Павловна Погожева, хороший критик, вела журнал, не очень согласуясь с мнением Кинокомитета и его председателя в те времена - пугливого Алексея Владимировича Романова. А в отделе культуры ЦК уже набирал силу выходец из Свердловска Филипп Тимофеевич Ермаш. Скоро он сам станет председателем и сразу уберет Погожеву, заменит Сурковым. Сплотившуюся за многие годы редакцию эти перемены не радовали.