Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

Наташа переговаривается с субъектом, развернувшимся к ней из-за соседнего столика. Слышно плохо, она к нему то и дело наклоняется.

- О чем он говорил?

- Что я в сочетании с вами смотрюсь как проститутка. - Сказала так просто, будто ее приняли за врача-диетолога.

Любезный оказался человек, ничего не скажешь. Он не принял нас за Гете с Ульрикой, за Мазепу с Марией, за Чаплина с Уной, за Табакова с Зудиной, наконец. Это ему далеко. Гораздо ближе, наверное, девчушки, что стоят вечерами в районе "Динамо" на Ленинградке. Разница ассоциаций - уже третья "разница" в этом рассказе.

Мы с Наташей вышли в ночной сад. Постояли под плакатом "За Родину!" Приблизился мужчина: "Такси надо?" - "Сколько?" - "Пятьсот". Пятьсот было.

А зачем, собственно, я сюда приходил? Обходился без ночных клубов и наверняка обойдусь дальше. Поколения разъезжаются как континенты - неумолимо и навсегда. То, что у одних будет, у других было...

Пошел бы я сюда снова? Знаете, наверное, пошел бы. Если бы Наташа позвала.

ЭПИЛОГ

В конце1985 года позвонили из Бюро пропаганды советского киноискусства, спросили, не соглашусь ли возглавить группу артистов, которые в ближайшем феврале поедут в Приморский и Хабаровский края встречаться со зрителями.

Какой, скажите, русский откажется за казенный счет пролететь над гигантской страной, чтобы оказаться в легендарном Владивостоке, а также в знаменитом Хабаровске? Нет таких. Но я согласился не сразу.

- В феврале, говорите?.. А точнее: в каких числах?

- На неделю. С 8-го по 15-е...

И тут нарисовался в голове некий задорный сюжет, который можно было бы реализовать, коль скоро так удачно сложились обстоятельства.

- Поеду при условии, - сурово сказал я, - если "принимающая сторона" обещает попадание 10-го февраля в село Раздольное. Это, по моим представлениям, недалеко от Владивостока, километров шестьдесят...

- Да?.. А почему?..

- Я там в этот день родился.

- Потрясающе! Мы перезвоним...

Скоро перезвонили и сказали, что проблемы нет, что посещение Раздольного именно в полдень 10-го включено в график пребывания делегации на Дальнем Востоке.

Сколько мне лет, практически столько же и не был я на своей так называемой малой Родине. Родился, некоторое время там пожил, и еще младенцем был увезен на новое место отцовской службы.

В те времена в селе Раздольное стояла артиллерийская часть. Как известно, "пушки к бою едут задом". На старой фотографии можно разглядеть лошадей, тянущих за лафет пушку, а верхом, в седлах красноармейцы в островерхих буденовках, с шашками на боку. На первой лошади справа - мой отец.

Некоторое время после того с нами путешествовала уложенная на дно сундука тяжелая шашка в массивных ножнах. Впрочем, она и не могла казаться легкой ребенку. Вместе с другими вещами шашка сгинула где-то во время войны, по ходу наших с мамой и младшей сестренкой голодных эвакуационных перемещений. Отец в это время воевал, только теперь не в артиллерии, а в авиации. Получив отставку, больше ни разу не вошел в самолет, ездил только поездами. "Хватит, налетался!.." - сказал, как отрезал.

А вот пристрастие к лошадям сохранил навсегда. В последние годы ходил на ипподром, хотя ставок никогда не делал. Сидел там в своей дешевой шляпе и габардиновом пальто и просто любовался. Может быть, вспоминал Раздольное: как хромовыми сапожками, а он всегда был щеголем, насколько позволял устав, разгребал грязь в оставленных японцами старых овощехранилищах в поисках чего-нибудь съестного, находил головку сморщенной свеклы, ее потом отваривали и получались витамины для первенца, в котором обнаружились пугающие признаки рахита.

Те экстравагантные усилия все-таки не прошли даром, если в младшей возрастной группе мальчик стал потом чемпионом Тбилиси в прыжках и беге на стадионе, носившем имя Лаврентия Берии, а в старшем юношеском возрасте выиграл даже первенство всего Советского Союза, проходившего в Киеве на стадионе имени Никиты Хрущева, того самого, что Берию разоблачил.

Так своеобразно постигалась истина: как ни прыгай, а из своей истории не выпрыгнешь... И еще: где живешь, там и прыгаешь.

Так что пребывание в Приморском крае было недолгим, а вот след, надо сказать, оставило на всю жизнь. Этот след - мое имя: Даль. В святцах не найдешь. Родители придумали специально, чтобы раз и навсегда обозначить для всех славное место моего рождения - Дальний Восток.

Через пять лет родилась сестра. Отца к тому времени перевели в Иркутск, в город на реке Ангаре. Хотели так и девочку назвать - Ангара. В последний момент удержались - назвали Людмилой...