Ксанка - Строгие правила

Слышу бешеный стук сердца. Но не пойму… мое это или ее. Дыхание постепенно восстанавливается.

Делаю глубокий вдох.

Провожу пальцами по ее ребрам. В ответ мышцы ее влагалища сокращаются вокруг моего члена.

Улыбаюсь.

Да… Это будет долгая ночь…

– Как думаешь, Ване понравится детская? – спросила Алина, когда мы выезжали из двора, чтобы забрать сына от ее родителей, а заодно и их вещи.

Неудивительно, что о ремонте Алина узнала только утром. Всю ночь мы занимались любовью, и нам явно было не до обсуждения детской.

– Ему нравится.

– То есть он уже видел? – удивилась Алька.

– Ну конечно. – Я протянул руку и, захватив ее ладонь, сцепил наши пальцы. Это уже как зависимость. Не хочу отпускать ее от себя ни на миг. С удовольствием бы брал с собой на работу, и пусть всегда сидит рядом со мной.

– Получается, он знал о ремонте в твоей квартире и молчал?

– В нашей квартире. Он пообещал молчать. Он же мужчина, мы с ним хотели сделать тебе сюрприз. – Я притянул к губам Алькину руку, и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Ее рука так вкусно пахла. Да, знаю, я влюбленный дурак. – Паспорт у тебя с собой?

– С собой. А зачем тебе?

– Да так. Хочу кое-куда заехать.

– В ЗАГС, что ли? – улыбаясь, как какой-то веселой шутке, спросила Алина.

Ха! Ты попала в точку, милая.

– Жень, куда мы е…

Алина замолкла, как только мы въехали на стоянку Дворца бракосочетания.

– Пойдем. Пора уже сделать то, что должны были еще пять лет назад.

– Ты прямо сейчас хочешь жениться? – прошептала она, от удивления широко раскрыв глаза.

– Нет, глупая. Для начала я хочу подать заявление. И хочу это сделать вместе с тобой. Вчера было свидание, сегодня предложения руки и сердца, твое согласие и как результат – подача заявления.

– Женя, ты кое-что упустил. Предложения не было, и я не говорила «да». – Алина продолжала смотреть на меня с легким недоверием.

– Но ответа «нет» ведь не будет.

– Но и «да» не будет без предложения.

Я театрально уронил голову на руль .

– Ты сейчас издеваешься, да? – вздохнул поглубже, собираясь с мыслями, чтобы произнести какую-нибудь романтичную тираду.

Алина с улыбкой покачала головой и потрепала меня рукой по щеке.

– Шучу. Пойдем скорее. Мне не терпится приписать твою фамилию к своему имени.

Через полчаса мы уже ехали мимо набережной в сторону дома родителей Али. От самого ЗАГСа держались за руки, боясь разъединить их даже тогда, когда я переключал скорость. Я в очередной раз дернул рычаг, и Алина убрала руку. Бросил на нее взгляд и с удивлением обнаружил, что она плачет и пытается незаметно смахнуть слезу со щеки.

– Милая, в чем дело?

Алина просто отмахнулась и продолжила смотреть в окно.

– Будем наступать на те же грабли? Снова будешь молчать? А я что хочешь, то и думай?

Она всхлипнула и прикрыла рот рукой.

– Мне просто… не верится… что это все… происходит, – глухо произнесла она сквозь рыдания. – Боюсь… проснуться. Кажется… еще минута и я… снова проснусь… в своей кровати… в доме родителей. Одна.

Оглядевшись, я резко вырулил машину влево и припарковался на стоянке у набережной.

– Пойдем-ка, прогуляемся, дорогая. – Открыл дверь машины, не отрывая взгляда от Алины.

Она шмыгнула носом, кивнула и тоже дернула за ручку. Мы оба вышли из машины, я подошел к ней и переплел наши пальцы.

Когда мы приблизились к парапету, Алина облокотилась на него и устремила взгляд на воду.

– Что тебя беспокоит? – Я подошел к ней вплотную со спины, одной рукой обнял за талию, а другой стал заправлять волосы за ухо.

– Знаешь… – начала она после минутного молчания. – Я целых семь лет жила с одной только мыслью: мы никогда не будем вместе. Сначала думала так, потому что не знала всю правду о нашей первой ночи, затем считала, что не смогу быть с человеком, который будет мне изменять.

Господи, ну что за глупости?

– Алина…

– Не перебивай, Жень. Теперь я понимаю, что все сложности создала сама. Если бы после первой ночи я не накрутила себя так, ничего бы этого не было. Я сама оправляла тебя в постель к другим женщинам, пыталась убедить себя, что мне никто кроме Антона не нужен. Жень… я так жила с шестнадцати лет: страх, ревность, боль. Меня никто не научил жить по-другому. И на протяжении всех тех лет я продолжала считать, что в моей жизни уже не будет просвета. Мой сын стал для меня спасательным кругом, но мне очень… очень не хватало тебя… И теперь, спустя семь лет… Мне тяжело во все это поверить. Слишком долго мечтала… Понимаешь?