Камиль Зиганшин - Скитники

За годы, прожитые у старца, Никодим сильно переменился. От прежнего худощавого отрока сохранился лишь задорный чуб. Был он теперь высок ростом и широк в плечах. Но выделяли юношу не столько эти внешние достоинства, сколько духовная сила, исходившая от него.

Никодим в глубочайшем волнении встал перед старцем на колени, горячо поцеловал его руку:

- Отец, твоя воля - святая воля. Не посрамлю. Все исполню в точности, как велишь. Реликвии бесценные, с Божьей помощью, до места доставим. Сбережем, живота не жалея.

Произнеся это, он взял в руки богато украшенную книгу Ветхого Завета в бархатном переплете с золотыми тиснеными наугольниками и прочными пергаментными страницами из тонко выделанной телячьей кожи и приложился к ней сначала губами, потом лбом.

Из красного угла на эту сцену внимательно и строго взирал лик Христа.

Растроганный Варлаам, счастливый, что не ошибся в воспитаннике, продолжил:

- В зиму, думаю, вам трогаться не резон. Отправитесь весной. А покуда я Устав составлю, людей верных подберем. Наставником вам еще при жизни преподобный Константин определил Маркела. Хочу, чтобы он тебе заместо старшего брата стал. Там, в глуши Забайкальской, обоснуйтесь, живите праведно, в согласии и оберегайте древнии святыни пуще жизни. Уверен, придет время - востребуются они для воскрешения истинного православия на обширных пределах государства Российского… Во всех нуждах и тяготах обращайся с молитвою к единственному подателю - Великому Творцу нашему.

Всю зиму продолжалась скрытная подготовка к нелегкой, дальней дороге. Варлаам тягучими студеными вечерами рассказывал воспитаннику во всех подробностях историю своей жизни, которую Никодим, обладающий редкостной памятью, впоследствии, через много десятков лет, подробно отобразил в своих рукописях; продиктовал составы травяных сборов от всех возможных недугов, раскрыл все известные ему секреты целительства.

Весна пришла поздно, но пронеслась быстро и неудержимо. Окна келий, еще недавно покрытые толстым слоем льда, протаяли. Сразу после того, как спала вешняя вода и подсохли дороги, ночью втайне погрузили на подводы скарб, инструмент, в основном топоры, пилы да лопаты, провиант, сундуки со святынями; отслужили напутственный молебен и еще затемно тронулись. Медленно пробуждаясь ото сна, утро поднимало с земли молочные веки предрассветного тумана. С ветвей густо капала холодная роса. Продрогшие Варлаам с новым игуменом Федором напоследок наставляли любимых чад:

- Заповеди Господни и заветы прадедов исполняйте неукоснительно и стойте за них неколебимо, навековечно. Все делайте сообща, посмирно, без перекоров. Кого в нужде встретите - помогите: вера без дел - мертва! Чем больше благих дел свершите, тем больше щедрот вам воздастся. Но со всяким скобленым да табачным рылом не водитесь. Помогай вам Бог, Аминь…

Впереди обоза на коне ехал статный красавец Никодим. Он как-то враз преобразился. Стал собранней, суровей. Казалось, что даже его курчавая юношеская бороденка, подковой обрамлявшая прямоносое лицо, загустела и стала жестче. Молодой годами, Никодим чрезвычайно гордился, тем, что она у него окладистей и гуще, чем у сверстников. Всем известно, как старообрядцы дорожат бородой, и что ни один из них добровольно с ней не расстанется.

Долго стояли у ворот старец и игумен Федор в армячках, накинутых на плечи, беспрестанно шевеля губами и творя напутственные молитвы. Они неотрывно глядели в сторону, где скрылся обоз с девятнадцатью лучшими послушниками. Оба понимали, что никогда уже больше не увидят этих, столь дорогих им, людей. Лишь моления и беспокойство за судьбы ушедших остались на их долю…

В Забайкалье

Путь до Байкальских гор предстоял долгий, трудный, по глухим чащобам и буеракам. Встречали в дороге и беглых варнаков, и вольных промысловиков, и обиженный работный люд; видели и горе людское, и радость нечаянную. Двигались медленно. От единоверцев узнавали безопасные тропы, проходящие вдали от тракта и царских застав к Камню”.

Никодим, с малолетства привычный к дальним переходам, научил сотоварищей перед сном, держать ступни намозоленных ног в отваре из дубовой коры. Через несколько дней кожа у всех настолько продубилась, что путники забыли про мозоли.

Наконец к середине августа показались оплывшие от старости мягкие предгорья, а за ними и вершины Уральского хребта, окутанные голубоватой дымкой, отчего те казались седеющими великанами. Караван незаметно вошел в невиданное ранее царство вздыбленной тверди, покрытой темнохвойным лесом. Время изрубцевало склоны гор шрамами, осыпями, промоинами. Отроги, унизанные, словно пасть хищного зверя, потрескавшимися зубцами, устрашали путников. Они как бы предупреждая об опасностях и лишениях, ожидавших их впереди.