Камиль Зиганшин - Скитники

Лосиха, покормив теленка, два дня назад явившегося на свет, дремала, а сытый несмышленыш затаился неподалеку в сухой траве между кустов.

Бирюк подкрался совсем близко. Он уже отчетливо, до волоска, видел гладкий лосиный бок. Волк, поджав под себя задние лапы и напружинив передние, приготовился к прыжку. Он даже не волновался - добыча была верной, но мамаша почувствовала неладное и, тревожась за теленка, подняла голову. В этот миг на нее обрушился тяжелый серый ком: лосиха увидела клыкастую пасть и ощутила мертвую хватку на горле.

Истекая кровью, несчастная, стремясь отвести угрозу от детеныша, поднялась и, волоча вцепившегося волка, побрела в чащу, стеная, как человек. Сумев сделать несколько десятков шагов, она упала на колени, повалилась на землю. Волк, рыча от возбуждения, зарылся мордой в пульсирующей горячей кровью шее.

Насытившись, хищник поднялся на скалистый утес, где улегся в затишке, освещенном лучами солнца поблаженствовать.

- Жизнь прекрасна, - сказал бы серый, будь он человеком.

На остатки лосихи, местонахождение которых разглашалось безостановочным треском сороки “Сколько мяса! Сколько мяса!”, тем временем набрел Лютый. Он, конечно, не преминул полакомиться на дармовщину свежениной и, желая поделиться с другом найденным богатством, привел к мясу Корнея.

Обследовав место трагедии, парнишка сразу понял, что здесь поработал серый разбойник. Саженях в десяти в кустах кто-то шевельнулся. Раздвинув ветки, скитник обомлел - в траве лежал лосенок. Все телята, виденные им прежде, были буровато-коричневые. Этот же имел совершенно иной окрас - его покрывала шерстка, белая, как снег.

- Какой ты у меня умница, - обратился паренек к Лютому,- Смякитил, что дите без матери пропадет, меня позвал. Неужто помнишь, что и тебя так же спасли?

Кот тем временем тщательно обнюхал малыша, лизнул в морду. Теленок, покачиваясь, с трудом встал на широко расставленные вихляющие ножки-ходули и, вытаращив громадные глаза, потянулся к “родителю”. Лютый, как бы предлагая свое покровительство, принялся вылизывать его белую шерсть шершавой теркой языка.

В скиту отнеслись к появлению необычного лосенка по-разному. Кто-то настороженно, кто-то спокойно. А вот Любаша с радостью. Она увидела в нем беспомощное дите, нуждающееся в ее заботе.

Следует заметить, что люди, живущие в тайге, волей-неволей относятся к ее обитателям почти как к домашним животным. И не удивительно, что время от времени то в одном, то в другом дворе нет-нет да появлялись осиротевшие барсучата, лисята, медвежата, зайчата или же покалеченные взрослые звери. И это было нормально. Сама жизнь побуждала людей бережно относиться к окружавшим их обитателям тайги. Скитники и охотились-то только тогда, когда возникала необходимость в мясе, и то с дозволения Маркела. А в посты, а это не малый срок, зверей и дичь вообще не промышляли, поскольку ничего скоромного, то есть животного происхождения, употреблять в пищу в эту пору нельзя.

Подрастая или залечив раны, питомцы уходили. На смену им, время от времени, появлялись новые. Но белых лосят досель не видывал никто даже из стариков.

- Выродок! Как бы беды не навлек, - ворчали некоторые из них.

Корней с Любашей этим высказываниям не придавали значения, полагая, что никакого греха в цвете шерсти нет. Наоборот, грешно оставлять беспомощного в тайге.

Дети с удовольствием нянчились с малышом, однако, когда на дворе появлялся Лютый, лосенок неизменно отдавал предпочтение коту. Снежок так и считал его своим родителем, и пока “папаша” был рядом, ни на кого не обращал внимания. Кот тоже любил лосенка и опекал его как мог.

В разгар лета, возвращаясь домой с полными туесами жимолости, притомившиеся Корней с Любашей и соседским Матвейкой прилегли на полянке. Снежок пасся рядом, пощипывая мягкими губами сочную траву. Любаша с Матвейкой задремали, а Корней, лежа на спине, раскинул руки в тени березы и жевал дикий чеснок, наблюдая, как плывут по голубому океану белые, ярко освещенные солнцем, льдины облаков, как парит среди них беркут.

Вот он, опускаясь, закружил над обширной гарью, заросшей багульником. Круги стягивались все туже и туже. В решительный миг птица, сложив крылья, камнем упала в кусты и почти сразу взлетела. Мерно взмахивая крыльями, она набирала высоту, держа в когтях зайца.

Провожая пернатого налетчика взглядом, Корней приподнялся и от изумления раскрыл рот: возле их голенастого лосенка смирно сидел здоровенный волчище. Хищник, встретившись с взглядом человека, не проявил ни тени беспокойства и продолжал с любопытством разглядывать теперь их обоих поочередно.