Unknown - Vyiderzhat_buryu_vmeste

Она была настолько увлечена словами, что чуть не упала в яму, когда столкнулась с широкой спиной Зены. Высоко вскрикнув, она схватилась вспотевшей рукой за майку Зены, чтобы удержаться. Воительница стояла неподвижно, как камень, до сих пор нежно лаская амброзию. Она выправилась возле подруги, подняла подбородок и нежно напела прямо в ухо Зены. – Давай, Зена, избавься от нее. Мы получили задание, помнишь?

Зена не двигалась, глубоко погруженная в созерцание амброзии. Голос Габриэль слился с музыкой, играющей в душе. Прогремел еще один взрыв, заставив Габриэль крепче ухватиться за изящную талию воительницы, чтобы не упасть. «Время сменить тональность». – О, Зена, – сказала она нараспев, – солдаты идут за амброзией. Они хотят забрать ее у тебя.

Воительница напряглась. – Нет.

- Да. Они идут, Зена. Слышишь их? Они заберут у тебя, если ты от нее не избавишься.

- Защитить… амброзию.

- Правильно, Зена. Тебе нужно защитить амброзию. – Глубоко вздохнув, бард приготовилась пойти на хитрость. Она бы этого никогда не сделала, если бы нашла другой способ. У нее есть гордость, в конце концов.

- Но кто меня защитит, Зена? Вижу, ты не заметила, что я стою между тобой и дверью. И, в отличие от людей, которых я могу назвать, но не буду, я НЕ бессмертная.

Возможно, грязный трюк, и не важно, насколько правдивый, но он сработал точно так, как и предполагала Габриэль. – Габриэль? – Голос Зены донесся, как будто из глубокого колодца.

Бард крепче обняла любимую, широкая улыбка прочертила красивое лицо. – Да, Зена. Это я. Я тут.

- Что случилось? – Воин отпустила амброзию, как если бы у нее вдруг выросли ядовитые клыки, восстановила равновесие на уже больше не привлекательном пучке света.

- Я думаю, что это одна из уловок Аида. Я никогда не видела, чтобы ты была погружена во что-то так долго. Похоже на гипноз, я думаю.

- И ты выдернула меня из него. Спасибо.

- Не за что, любимая. Видимо, это мой талант. – Тон Габриэль был самодовольным. Уголок губы Зены приподнялся в полуулыбке. – Ага, но вместе с этой фразой ты обычно показываешь «питчфорк» обеими руками.

Габриэль рассмеялась. – В следующий раз, хорошо?

- Договорились.

- М-м-м… Зена?

(от пер.: питчфорк (pitchfork) – распальцовка, когда безымянный и большой палец сложены вместе, а остальные выпрямленные).

Конец 5 части.

Часть 6 (Заключение)

- Да?

- Думаешь, мы сможем убраться отсюда?

- Держись! – Зена одной рукой схватила амброзию, другой прижала руки любимой к животу. Она присела и спрыгнула вместе с Габриэль с луча, легко приземляясь на другую сторону мраморной стены.

Габриэль разжала объятие и отшагнула, молча поблагодарив богов за то, что часть дела была сделана.

Зена вдруг замерла, наклонив голову набок. – Подержи, – скомандовала она, всучив вибрирующую амброзию в руки барда. Она подбежала к двери, положила руки на теплый камень и прислушалась. – Какие идиоты! – прорычала она, поворачиваясь к любимой.

- Габриэль, ложись!

Через секунду дверь взорвалась. Сила взрыва откинула воительницу от стены с огромной скоростью, обломки двери полетели следом. Управляя полетом, Зена врезалась в падающую подругу, снося их обеих к противоположной стене. Они упали оглушенные и не в силах вздохнуть. Затем, воительница перевернулась и прикрыла безвольное тело Габриэль от пуль, которые, как она была уверена, вскоре последуют.

В пещере поднялся зловещий гул. Оглушительная тишина, потом снова вибрирующий звук, сотрясающий пол, на котором лежали женщины и, громыхая, падали солдаты. Затем раздался треск. Зная, что за этим последует, Зена подложила Габриэль полностью под себя, образуя живую защиту вокруг подруги. Она положила руки на голову и стала ждать. А затем разверзся ад. Пещера начала распадаться на куски, булыжники падали, припечатывая Зену и солдат под их смертельным весом.

Звуки разрушения продолжались, когда пещера взорвала себя, перемалывая все, что внутри. Крики ужаса глохли, когда камни попадали в живых обитателей пещеры. Падали в одиночку, парами и целыми группами. А затем, казалось, после вечности оглушающего гула, тишина заполнила воздух.

Боль.

Расцветающая красным мучительная агония глубоко впивалась когтистыми шипами. Она когда-нибудь существовала без ее злобного прикосновения? Была ли когда-нибудь свободна от нее? Или это и есть мое существование? Это все, что есть? Она не могла вспомнить.

Пробитые легкие тяжело подымались в измельченных ребрах, пытаясь вобрать в себя живительный воздух. Работающее сердце трепетало в изуродованной грудной клетке, работая против силы тяжести упавших булыжников на хрупкое, разбитое тело.