Georgia Carre - Beautiful Beast

— Видеозапись в лифте, которая записывают всех клиентов отеля второго этажа.

— С чего ты решил, что такая видеозапись вообще существует? — спрашивает он.

Я в упор смотрю на него.

— Ты забыл, мы знаем одних и тех же людей, что и ты. Все знают, что у тебя стоят камеры в лифте.

Он невозмутимо смотрит на меня.

— Кассеты — это моя собственность. Как и Сноу.

— Тебе следовало передать их в полицию. Это воспрепятствование осуществлению правосудия.

В его глазах виден неприкрытый гнев.

— Ты мне угрожаешь, мальчик?

— Нет, у меня меньше причин отдавать эти кассеты в полицию, чем у тебя. Я хочу, чтобы эти люди получили сполна.

Его глаза поблескивают.

— Месть. Да, я думал об этом. Но мне показалось, что это напрасный труд, когда уже имеешь синицу в руках. Я даже, в какой-то степени, должен их поблагодарить.

— Просто отдай мне эти чертовы кассеты. Ты все равно ими не воспользуешься.

Он качает головой.

— У тебя видно стальные шары, что ты пришел ко мне с такой просьбой. Кем, мать твою, ты себя возомнил?

Пора заканчивать играться с этим дерьмом. Есть только один путь справиться с психопатом. И главное не сочувствовать его рассказу и не показывать ему своей слабости. Единственный способ справиться с психопатом — дергать за его ниточки жадности.

— Ты в курсе той отличной сделки, в которую вклинился в Амстердаме?

Его глаза тут же становятся серьезными.

— Я инициировал эту сделку, — говорю я. — Если у тебя возникла какая-нибудь идея выбить меня из игры, я выбью у тебя землю из-под ног. Русские получат по два миллиона евро и угадай-ка, кого они будут преследовать? Сколько вздохов ты сможешь совершить, прежде чем они поймают тебя?

Ленни натянуто улыбается и кивает.

— Хорошо играешь, мальчик. И ты сделал это все ради нее?

— Да.

— И ты хочешь моего благословения?

— Нет, я не нуждаюсь в твоем благословении, Ленни. Я знаю, кем ты являешься на самом деле. Ты нашел покалеченную птицу, но ты не отнес ее ветеринару, чтобы он смог правильно ее вылечить, ты даже не попытался наказать уродов, которые ее покалечили. Ты принес ее в свой дом-клетку, надеясь, что она никогда не может снова летать. Ты сделал все, чтобы у нее не было друзей, чтобы у нее не было никого, кто мог бы ее поддержать, кроме тебя. Так что не надо мне вешать свое дерьмо о том, как сильно ты любил ее. Ты ничего не сделал для нее, не преследуя свои собственные эгоистические цели.

— Ее будет так легко сломать.

Я подхожу к его столу и упираюсь ладонями о край. Угрожающе подаюсь всем телом вперед, нависая над ним.

— Попробуй, — тихо говорю я. — Только бл*дь попробуй, и я, бл*дь, сожгу и уничтожу все, что принадлежит тебе, я устрою тебе настоящий ад.

Он бледнеет, но смотрит на меня с презрением.

— Ты думаешь, что я тебя боюсь?

— Тебе стоит. Я скажу тебе только один раз: теперь она моя. Встанешь на моем пути, и я сломаю твою чертову шею своими собственными руками.

Он приближает свое перекошенное злобой лицо к моему.

— Ты *баный дурак, Шейн. Ты только выйдешь отсюда, ты уже покойник.

Я смотрю ему в глаза совершенно без эмоций.

— С того момента, как я перестану дышать, ты станешь ходячей бомбой с часовым механизмом. Ты хочешь войны, Ленни, я предоставлю тебе войну. Или ты просто отдашь мне кассеты, и мы разойдемся. У тебя будет твое выгодное дело в Амстердаме, у меня будет месть.

— А женщина?

— Моя, — наотрез говорю я.

— А если я скажу нет? — он явно прощупывает почву.

— Тогда это война, и мы оба проиграем. Я не отдам ее. Ты не получишь эти прекрасные миллионы, и мы оба очень разозлим русских, но думаю, они будут больше ненавидеть тебя, чем меня.

— Убирайся из моего кабинета, — с возмущением орет он. У него даже вены на шеи вздулись.

— Без кассет не уйду.

Он подлетает к сейфу, открывает и извлекает две кассеты. Они стянуты вместе резинкой. Он намеренно бросает их на стол таким образом, что заскользив по поверхности, они падают на пол вместе с его ручкой. Я наклоняюсь и поднимаю. Медленно кладу ручку обратно на стол.

Я смотрю прямо в его глаза, наполненные яростью.

— Конечно, мои ребята будут работать в контакте с твоими сотрудниками, проверяя записи того дня, и они никак не ожидают встретить холодный прием.

— Ты получил свои кассеты. Теперь убирайся из моего кабинета, — огрызается он.

— Еще увидимся, — отвечаю я, покидая его кабинет. За дверью, его телохранители косо поглядывают на меня.

34.