Unknown - Laura Bell Peters Zver

идеей, если я заберу тебя по пути. С этим все в порядке?

Я кивнула.

— Тебе нужна помощь с рюкзаком? — спросил он.

Я покачала головой.

Он открыл багажник, и я закинула в него свой рюкзак, а потом забралась на

переднее сидение небольшого седана.

Зверь никогда не просил, чтобы я в нем убралась, но тут все еще было довольно

чисто. Его машина не была завалена мусором, как у некоторых парней-автовладельцев.

Мне это нравилось. Я думала, что тут сказывались гены моего отца – я не выносила

вокруг себя грязь или беспорядок.

Мне не нужна была идеальная чистота, но... я ценила порядок. Порядок был

приятным. В опрятной машине я чувствовала себя более комфортно.

Поездка в магазин прошла за приятной беседой, в ходе которой Зверь спросил меня

о моем визите в учебный центр.

— Все прошло хорошо, Миранда сказала, что я наконец-то освоила пунктуацию.

А затем я спросила у Зверя, как прошел его день.

— Хорошо, я играл в «Фоллаут-3» и срубил старое гнилое дерево.

— Купи то, что хотела бы приготовить, — привычно распорядился Зверь. — Теперь

я слишком привередлив.

— А когда-то не был привередливым? — поддразнила я.

25

Я заколебалась и попыталась не вздрогнуть и не поежиться от слов, которые так

двусмысленно прозвучали. «Глупая Табита», — я сказал себе. — «Глупая».

Зверь рассмеялся.

Подобное случалось нечасто, обычно он казался сдержанным, мрачным и

печальным.

Его смех был действительно приятным — словно вы смотрите на метель за окном,

пока попиваете горячий сидр. Теплый, согревающий, сладкий.

— Скорее всего, нет, — сказал он. — Но, может быть, когда-нибудь стану. Может,

однажды я скажу: «Нет ничего лучше, чем хорошо приготовленные, домашние макароны

с сыром, которые я хочу на завтрак каждое утро», и что ты тогда будешь делать?

— Вскипячу воду, — сказал я. — Я не возражаю против этого. Я имею в виду, что

они могли бы стать хорошим завтраком, верно?

Он снова рассмеялся.

— Знаешь, у меня не было этого в течение многих лет. Бл*дь, давай купим что-

нибудь и приготовим вечером. Это был долгий день.

Мы купили пачку макарон на ужин, а также взяли курицу и овощи, чтобы

приготовить их с рисом следующим вечером. Мужчина с габаритами Зверя не мог жить

только на макаронах.

Это было очень странно, но я хотела, чтобы он правильно питался и готовил

полезную еду. Если для этого приходилось варить мне, то я была не против. У меня

неплохо получалось. Я делала это почти каждый вечер в течение десяти лет. Мне даже

понравилось готовить, когда оказалось, что бояться нечего и никто меня не накажет, если

у меня что-то подгорит.

Я рассеянно потерла шрам на тыльной стороне своей ладони. Зверь это заметил, но

ничего не сказал.

Когда мы подошли к автомобилю, было похоже на то, будто Зверь с чем-то боролся.

— Как ты получила этот шрам? — выпалил он после того, как вырулил с парковки.

— Который? — спросила я, пока пыталась сохранить свой голос нейтральным. Судя

по всему, это был плохой ответ, который заставил Зверя нахмуриться, и я тут же

извинилась.

— Я не злюсь на тебя. Просто хочу узнать о шраме на руке. Он похож на застарелый

ожог, — произнес Зверь.

Так и было. Он занимал четверть ладошки и появился четыре года назад. Он все еще

был слишком большим, чтобы спрятать его под браслетом, хотя я пыталась это сделать на

протяжении многих лет.

А потом сдалась.

Никто до Зверя не спрашивал меня об этом.

Никто, кроме Зверя, даже если я хотела рассказать правду.

26

— Я готовила ужин, — очень спокойно начала рассказывать я. — Жаркое в

кастрюле. Я забыл о нем, пока занималась другими вещами, и сожгла его. Отец сказал, что

раз мне пришлось отвлечься от ужина и поэтому все пригорело, то меня надо научить

распределять время и обязанности правильно. Он схватил меня за руку и прижал к боку

кастрюли.

Я уставилась на свои руки, сложенные на коленях. Старый шрам казался

сморщенным и воспаленным, как и шрамы Зверя.

Зверь тоже был обожжен.

С того вечера и на протяжении многих месяцев, я испытывала такую мучительную

боль, что иногда жалела о том, что рука осталась при мне. Его шрамы были расположены

на груди, на лице, на спине — как он смог выдержать все это?

Эти мысли заняли у меня лишь мгновение, когда он зарычал, и я увидела, как он

сжал руль, от чего побелели костяшки на его пальцах.