Unknown - Miropolskiy I fb2

Он понимал, что Иерофант делает ставку на Вейнтрауба, с которым всё это время общался напрямую, и рассчитывает получить у него защиту от генерала – в обмен на Ковчег. Очевидно, троица уже держит в руках разгадку древней тайны – иначе зачем Арцишев так стремительно сорвался с места и нарушил своё инкогнито? Если сейчас генерал не вклинится между профессором и миллиардером, другой возможности не будет.

В Тронном зале Псурцев сидел неподалёку от Вейнтрауба, но это ещё не повод для знакомства. Подойти к нему, представиться и завести разговор о Ковчеге? Чушь собачья. Старик прибыл в Петербург по приглашению президента Интерпола: вот если бы его с Псурцевым познакомила де Габриак...

...но и с ней для этого надо сперва познакомиться. Задумчивым взглядом генерал упёрся в Салтаханова. То, что надо!

– Идём! – скомандовал Псурцев. – Будем искать начальника твоего самого главного.

– Так вот же он, – Салтаханов показал за спину генерала.

Псурцеву здорово повезло. Начальник российского Национального бюро Интерпола стоял возле бронзового памятника императору Павлу, а в нескольких шагах от него сама Жюстина де Габриак за чашечкой кофе под сигарету мило беседовала с Вейнтраубом.

Для неё это была уникальная возможность пообщаться со стариком при свидетелях, не вызывая подозрений. Со стороны их разговор выглядел как дань вежливости хозяйки мероприятия, знак внимания к почётному гостю ассамблеи Интерпола. Народу кругом хватало; Жюстина и Вейнтрауб кивали направо и налево, но всем видом показывали, что заняты. Прислушиваться к их светской болтовне можно было сколько угодно: настоящий смысл сказанного понимали только они двое. – Вы, наверное, не помните, как во Францию привозили для исследований мумию Рамзеса Второго, – дребезжал Вейнтрауб. – Это было лет сорок назад. Так вот, её везли не как вещь, а как человека. Египтяне оформили Рамзесу паспорт с визой, причём в графе «Род занятий» написали: фараон , и в скобках – покойный . Жюстина вежливо улыбнулась. Вейнтрауб ловко выходил на разговор о судьбе Ковчега, который доставлен в Россию... – Похвальная предусмотрительность, – сказала она. – Однако опыт показывает, что документы на вывоз из страны ещё важнее, чем на ввоз. Если у вас вдруг появится мумия фараона без паспорта, обращайтесь ко мне, и мы вместе подумаем, как соблюсти закон. Ответная полушутка должна была напомнить миллиардеру об уговоре обмениваться информацией – особенно сейчас, когда Ковчег вот-вот будет найден! – и о роли, которую предстояло сыграть Жюстине в легализации артефакта. Не собирается же Вейнтрауб вывозить его из России контрабандой... – Спасибо за предложение, непременно им воспользуюсь, – старик тоже улыбнулся. – Что же касается законов, даже лучшие из них со временем устаревают. Всё течёт, всё меняется. – А как же библейские заповеди? – Жюстина отхлебнула кофе и затянулась сигаретой. – Эти универсальные и абсолютные законы во все времена. – Пройденный этап. Нельзя сегодня воспринимать как догму то, что было написано три с лишним тысячи лет назад. Это удел религиозных фанатиков. Тексты на скрижалях Завета интересны разве что археологу. Какому-нибудь древнему старику вроде меня, который закончил разбирать ведьмовскую библиотеку Гиммлера и думает, чем бы ещё заняться.

С обнаруженной недавно библиотекой рейхсфюрера СС работал Книжник – об этом Жюстине рассказали парижские коллеги, когда она искала консультанта. Вейнтрауб дал понять, что ему хорошо известно об участии русского учёного в поисках Ковчега. Можно было не сомневаться: теперь миллиардер увидит Книжника первым.

Жюстина под насмешливым взглядом Вейнтрауба сердито сунула сигарету в недопитый кофе и отдала чашку официанту, но сдаваться не собиралась:

– Вы считаете пройденным этапом нормы этики и морали?!

– У человечества нет морали, которая соответствовала бы сегодняшним требованиям, – отрезал Вейнтрауб, согнав с лица улыбку, и прищурился, с неприязнью глядя на подошедших мужчин: до сих пор никто не позволял себе вмешиваться в их разговор с Жюстиной.

Псурцев много лет знал начальника российского бюро Интерпола – в том числе и как члена Академии Безопасности, – а потому без лишних реверансов попросил познакомить его с Жюстиной де Габриак. Начальник не возражал и только поинтересовался:

– Как вас представить?

– Представить лучше Салтаханова, он по запросу от эфиопов хорошо сработал, а меня... Пожалуй, как его наставника от Академии.